Подпольный Баку

— Редеют наши ряды, — угрюмо сказал Павел. — Слышишь, Аскер?… Я имею в виду нашу компанию. Убит Газар, умирает от чахотки Айрапет, живет в доме бакинского миллионера Женя. Откололся от нас и бегает за сестрой меньшевиков Шендриковых Василий. Мало нас осталось, старых друзей, — ты, я, Мамед. Может, мы напрасно гоняемся за этим дурачком?

Аскер достал из кармана платок, в котором была завернута махорка. Они свернули по цигарке, закурили.

— Не вешай носа, Павлушка, — бодрясь, ответил Аскер. — Ведь мы пока не знаем точно — отошел от нас Василий или нет. Не надо унывать. Такова жизнь: одни уходят, другие приходят. И не так уж малочисленна наша компания. С нами Ханлар Сафаралиев, ученик Айрапета Эйбат. Да и Женя с нами. Выбрось из головы глупые мысли. В отношении Жени я никогда не соглашусь с тобой.

— Почему?

— Ты, как и Василий, ошибаешься в ней.

— А может, ошибаешься ты?

— Чушь болтаешь. Ты все еще слепо веришь Васильиному бреду. Этот глупец считает ее контрреволюционеркой. По его мнению, каждый, кто переступает порог дома Гаджи Зейналабдина Тагиева, — предатель революции. Примитивное мышление! Очевидно, он думает, что люди не должны работать у богатых — ни у них в домах, ни на их предприятиях. Глупо рассуждать подобным образом. Это напоминает мне отсталых мусульман-фанатиков, которые твердят: «Заговорил по-русски — значит, ты гяур, надел фуражку — гяур!» Неужели ты до сих пор не разгадал Василия?… Пойми же, — он из тех, кто в чужом глазу видит соломинку, а в своем бревна не замечает. Возмутительно! Уверяю тебя, если бы за сестрой

Шендриковых стал ухаживать ты, он назвал бы тебя предателем. Или ты не знаешь его характера? А ты, дружок, — я не могу не напомнить тебе об этом, — очень несправедлив по отношению к Жене.

— Разве я сделал ей что-нибудь плохое?

— Ты обошелся с ней точно так, как поступил мой отец с моей бедной матерью.

— Не понимаю.

— Сейчас объясню. Ты видел забор вокруг нашего сада?

— Ну и что? Какое отношение имеет ваш забор к Жене? Уж не заговариваешься ли ты?

— Погоди критиковать, выслушай сначала. Так вот, я спрашиваю: ты видел, какой забор вокруг нашего сада?

— Говорят тебе, видел. Высокий забор.

— А тутовое дерево у нашего бассейна видел?

— Ну, видел. Дальше что?

— Заметно это дерево с улицы?

— Ну, незаметно, забор намного выше.

— Верно. Так вот, слушай. Ты ведь помнишь моего покойного отца Гюльоглана-киши?

— Еще бы не помнить!

— А знаешь ли ты, что у него был ужасный характер? Ревнив был страшно, — настолько, что готов был ревновать мою мать даже к петуху. Ты смеешься, а это было именно так. Отец часто говорил: «Глаза женщины не должны видеть ни постороннего мужчины, ни даже животного-самца!» Однажды мать, желая полакомиться ягодами тутовника, залезла на то самое дерево, которое ты хорошо знаешь. Отец, увидев ее на дереве, закричал: «Тебя могут заметить с улицы!» Подбежал и ударил палкой по ногам матери. Бедняга упала с дерева и повредила себе позвоночник. Два года она не поднималась с постели и в конце концов умерла. Твое отношение к Жене напомнило мне этот случай. Ты ревнив, Павел, как самый закоренелый мусульманин, как приверженец догм шариата… Смешно и досадно, Павлуша. Женя достойна иного отношения.

— Не понимаю, Аскер, почему ты всегда защищаешь ее и не слушаешь того, что я тебе говорю? Помню, несколько недель назад она попросила тебя проводить ее. Думаю, вы по дороге основательно перемыли мои кости. Ну, скажи, что вы тогда говорили обо мне?

Аскер нахмурился.

— Не стыдно тебе болтать глупости? Ты же знаешь, я не Василий, я не стану за глаза осуждать своих друзей. А защищать Женю — мой долг. Ее отец, Сергей Васильевич, сделал из меня человека, помогал, как родному сыну, обучил ремеслу. Женя — его единственная дочь, и я буду до конца дней своих ее верным другом. Если бы она сбилась с пути, стала контрреволюционеркой, Сергей Васильевич первый не пустил бы ее на порог дома. Но ты ведь сам знаешь: старик без ума от дочери. Он не только любит ее по-отечески, но и уважает как смелую революционерку. Женя — честная девушка. Таких, как она и моя Фатьма, только поискать.

— Ты неправ, Аскер — возразил Павел. — Неправ и непоследователен. Меня ты осуждаешь за то, что я невнимателен к Жене, а Василия бранишь за его чрезмерное внимание к Сусанне. Где же логика?

— Как ты смеешь сравнивать Женю с Сусанной, сестрой Шендриковых? Василий — болтун и демагог. К его встречам с этой девушкой надо относиться совсем иначе. Здесь для нас важны не личные, причем сомнительные интересы Василия, а интересы нашей организации. Кто знает, а вдруг эта самая Сусанна — провокатор, подосланный к нему? Ты спросил меня, о чем мы разговаривали с Женей, когда я провожал ее. Я имею полное право не отвечать на этот вопрос. Но я скажу тебе: Женя не возлюбленная моя, а только товарищ по общей работе. Если бы наш разговор с ней имел отношение к тебе, я бы не стал скрывать этого от тебя. Снова и снова говорю тебе: ты неправ, оценивая подобным образом Женю. Уверяю тебя, она еще заставит восхищаться собой многих из нас.