Подпольный Баку

Гаджи Аслан, опять не выдержав, вскочил со стула и выкрикнул:

— За них я возьмусь сам!.. С большевиками надо покончить в одну ночь! Беру это на себя!..

Исмаил-бек Сафаралиев потянул его за полу чухи и усадил на место. Однако Гаджи Аслан не мог успокоиться, вновь вскочил, затем сел и, бормоча под нос проклятия в адрес большевиков, сдвинул папаху на самую переносицу. Пальцы его нервно барабанили по рукоятке кинжала.

Губернатор Накашидзе, выждав, пока Гаджи Аслан успокоится, продолжал:

— Большевики представляют опасность не только для мусульман, но и для всех наций, — обстоятельство, которое весьма тревожит нас. Партия большевиков является врагом любой нации, сыны которой исповедуют какую-либо религию. Большевики — противники бога, более того, они крайне враждебно настроены по отношению ко всякой вере. Кто организатор декабрьской забастовки? Большевики! Кто нанес неисчислимый материальный ущерб бакинским предпринимателям и одновременно довел местных рабочих до нищеты и безденежья? Опять же большевики! Впрочем, есть одно важное обстоятельство, которое мы не имеем права забывать. В настоящий момент большевики не заинтересованы в том, чтобы забастовки продолжались. Продолжение забастовок явится ударом по большевикам. Если всеобщая забастовка будет продолжаться, доведенные до крайне бедственного положения рабочие явятся на поклон к предпринимателям, начнут работать и, таким образом, отойдут от большевиков. Мой вам совет, господа: вы должны воспользоваться хитрой тактикой меньшевиков. Именно они, стремясь опорочить и развенчать большевиков в глазах рабочих, выступают за продолжение забастовки.

Когда губернатор кончил говорить, раздались возгласы:

— Да пошлет аллах долгой жизни нашему покровителю государю императору!…

— Да продлит аллах дни нашего заботливого отца, господина губернатора!…

Гаджи Аслан вскочил с места и громко сказал:

— Пусть господин губернатор не считает нас столь уж слабыми! Если аллаху будет угодно, господин губернатор лично убедится, на что мы, мусульмане, способны. Он увидит, какое богатырское племя порождено нашими отцами и матерями! Господин губернатор получит доказательства того, что мы, мусульмане, народ двужильный.

Вскоре губернатор Накашидзе распрощался с гостями и уехал.

Никто не знал, что в этот вечер он должен был присутствовать еще на одном торжественном банкете, организованном в его честь богачами-армянами Лалаевым и Агамовым. Националистически настроенные представители армянской буржуазии услышали от губернатора те же обещания, которые час назад он давал мусульманам в доме Гаджи Зейналабдина Тагиева.

Когда гости Гаджи разошлись и в доме воцарились тишина и сон, Женя, запершись в своей комнате, подробно записала на бумаге все, чему она была свидетелем па прошедшем банкете.

XXV

Около полудня Гаджи пришел в «зеркальный зал», чтобы осмотреть картины и репродукции, выполненные по заказу Соны-ханум.

Члены специальной комиссии, возглавляемой модным в Баку художником Беноном, завесили все стены «зеркального зала» проектами и эскизами, которые должны были дать хозяевам дома наглядное представление о будущем «восточном зале».

Окна и двери «зеркального зала» были занавешены портьерами, позаимствованными из книги «Жизнь Багдада». С потолка свисали разноцветные фонарики. На стенах красовались пестрые полотна-с изображенными на них откровенно-бесстыдными сюжетами: любовного свидания Юсифа и Зулейхи; роскошного бассейна, полного обнаженных купающихся девушек, на которых из-за кипарисов глазеют похотливые мужчины; сцены из сказок Шехерезады: молодая жена банщика нежится в объятиях царевича, а у дверей спальни банщик, терзаемый ревностью, с маленьким сыном на руках.

Гаджи не удалось осмотреть все экспонаты, так как его неожиданно позвали к телефону. Спустя некоторое время он вернулся в «зеркальный зал».

— Надо написать письмо полицеймейстеру, — сказал он жене. — Возьми перо и бумагу, я продиктую тебе.

Он начал диктовать:

«Я премного благодарен вам, господин полицеймейстер за то, что вы выселили бастующих рабочих из бараков на территории моей фабрики. Ваши труды, будут вознаграждены. Я только что получил известие от управляющего фабрикой, который сообщает, что многие рабочие вместе с семьями нашли себе пристанище во дворе мечети. Надо принять необходимые меры и выдворить их оттуда…»

Закончив писать под диктовку Гаджи, Сона-ханум запечатала письмо в конверт и передала рассыльному, приказав отнести письмо в полицейское управление.

— Сейчас должен прийти Виктор Иннокентьевич, — сказала Сона-ханум мужу. — Очевидно, погода задержала его.