Подробности

…из камушков обшарпанный пейзаж.
Обшарпанный песком и ветром в сумме
цветных строений – захудалый пляж
глядит печально, как цветок на клумбе
в ненастный день. Холодная вода
встречается с песком, песок на камни,
вода уходит, с жизнью навсегда
прощаясь в глубине – и только память
способна совместить земную твердь
и жидкий вариант самой пустыни,
где на песок – лишь только посмотреть —
и кажется, что ты пропал отныне.

Январь 22 2013 г.

«Когда домой воротишься опять —…»

Когда домой воротишься опять —
не встретишь никого. Всё, что осталось —
по дням недели лица не вспомнить —
такое иногда уже случалось
в былые дни, когда через года,
измерив географию ночами,
вдруг возвращался с мыслью – навсегда,
но сохранял котомку с сапогами —
на всякий случай. Но когда теперь,
не обнаружив даже очевидцев,
свидетелей твоих былых потерь,
вдруг понимаешь, что должно случиться
с тобой отныне, т. е. – навсегда.
Вода из крана – не течёт, как раньше —
сантехник, видимо, не пожалел труда
исправить то, что, несомненно, старше
его работы. И входная дверь,
как раньше, не скрипит, не задевает
за что-то там, невидимое мне,
и этого немного не хватает
по возвращению. Откуда-то глядят —
немой будильник, сломанный светильник —
из глубины. Но замирает взгляд
на фотографиях – и Время – страж всесильный —
глядит обратно. Тихий разговор
за стенкой слышится, ребёнок тихо плачет,
собака оглушает лаем двор —
и всё как будто ничего не значит —
теперь уже. И бабочка в стекле,
как герб фамильный, разбросала крылья
в своём пространстве. Книга на столе
лежит в пыли, как будто бы забыли…

Январь 23 2013 г.

В окрестностях Колизея

Стенания разбуженных собак —
случайно ночью – заполняют площадь,
пугая припозднившихся зевак —
на Императора – божественною ночью
в начале марта. Вот такой вот сон
в другом пространстве – окнами на север —
глазницами во тьму, где тихий звон
кромсает ночь на верю и не верю.
На вымысел, в котором утонул
сам Император. И теперь собаки
дань отдают и сердцу и уму,
бредущего сквозь темноту. Во мраке
ступает осторожно каждый раз,
когда нога ощупывает почву —
подводит нюх, но зорко видит глаз,
чтоб отличить слова от многоточий
сплошных в признаниях – и это навсегда —
на время, что отпущено для жизни
и даже больше. Впрочем, иногда
всё завершается быстрей полёта мысли
над площадью, где сыро и темно.
Темно от ночи, а вода из крана
бежит себе, не заслоняя дно
своим присутствием. Проснувшись слишком рано,
сосед увидит – Император спит —
он тоже Император, но попозже.
Собаки лают. Светофор горит.
Карабинер пересекает площадь.

Январь 24 2013 г.