Подросток Савенко

— Ни хуя себе! — в ужасе вскрикивает Эди и мчится по камушкам прочь из отвратительной клоаки, кляня себя за то, что посмотрел вниз. Отойдя с полсотни метров от всегда освещенной изнутри мерзкой будки, он облегченно вздыхает.

К неожиданному своему удовольствию Эди-бэби обнаруживает на скамеечках под липами не только Кота и Леву, но и Саню Красного, которого здесь быть как будто не должно.

Между Котом, Левой и Саней стоит поллитра «Столичной» и белая миска с огурцами и кусками жареного мяса. Миску, очевидно, вынесли Кот и Лева, их дом — пятый дом — рядом. Санин дом ближе к дому Эди-бэби.

— Эд! — радостно кричат ему три здоровяка. Эди-бэби не откликается, подходит, молча улыбаясь. Он знает, что, если он спросит «Что?» или «Да?», все богатыри радостно воскликнут бравым хором: «Хуй тебе на обед!» Эди-бэби не обижается, это традиционная шутка-присказка, но на покупку, помня о ней, не отвечает.

Справедливости ради следует сказать, что и между собой у Кота, Левы и Сани такие же отношения. Саня может крикнуть «Кот!», и если Кот забудется и откликнется «Что?» — то услышит в ответ неизменное «Хуй тебе в рот!» и хохот. Дружеские, хотя и грубые шутки, только и всего.

— Садись, Эд, — говорит Саня. — Лева, налей пацану.

Лева наливает Эди-бэби полстакана водки. Эди пьет холодную едкую жидкость. Дернув водки, Эди-бэби, не торопясь, говорит, обращаясь к Сане:

— Ты что, Сань, не пошел к Резаному гулять?

Только после этой фразы Эди-бэби позволяет себе протянуть руку за куском мяса и огурцом. Неторопливость — признак высшего пилотажа в области выпивки.

Оказалось, что, несмотря на то что только половина десятого, Саня уже успел дико разругаться со своей парикмахершей, послал ее на хуй, дал ей по роже, уехал, хлопнув дверью, из компании Толика Резаного, тоже мясника, в которой они с Дорой гуляли праздники, и вот теперь сидит под липами на скамеечке. Куда еще деваться салтовскому молодому человеку, куда еще понести ему свое горе, свою неприятность, кто его успокоит, как не веселые и верные друзья и хороший стакан водки?

— Ебаная блядь! — говорит Саня в адрес покинутой парикмахерши, зажевывая свою водку огурцом. — Строит из себя целку. Мне Абаня говорил еще с месяц назад, что ее ебал Жорка Божок — журавлевский фраер. Я не верил, теперь вижу, что Абаня был прав!

— Брось ты ее, на хуй, совсем, Саня, — говорит Лева. — Ты что, не можешь найти себе пизду? Только свистни — десяток прибежит на Красного.

— Попроси Светку, — поддерживает Леву Эди-бэби, имея в виду Санину сестру Светку, — у нее куча подруг, она тебе подберет.

— На хуй мне кого просить, — возражает Саня, может быть немного обидевшись. — Я только на танцы вхожу, на меня уже каждая пизда поглядывает, только и ждут, чтоб пригласил и выебал. А Светка моя, — тут Саня поворачивается к Эди, — еще ссыкуха, и подружки ее больше для тебя, Эд, годятся по возрасту, для меня они малолетки.

Эди-бэби молчит. Ему стыдно, что он малолетка. Похрустывая огурцами, компания меланхолически затихает. Слышно, как из соседних домов вдруг доносит пьяную песню, звуки музыки или взрыв смеха.

— Ну что, сходить еще за одной? — нарушает молчание Кот, обращаясь к Сане.

— А чего, сходи… — соглашается Саня и лезет в карман за деньгами. — Гастроном номер семь сегодня работает до двенадцати вечера.

— Да у меня есть башли, — останавливает Саню Кот. Кот добрый парень и неплохо зарабатывает на своем заводе. Саня, конечно, зарабатывает мясником куда больше и к тому же находится при мясе, но он и так тратится часто. Сейчас Кот хочет угостить, это его право, поэтому Саня без возражений вынимает руку из кармана своего выходного венгерского ратинового пальто.

Кот поднимается со скамейки, одергивает на себе пиджак, и он и Лева вышли из дому раздетыми, говорит: «Ну, я сейчас мигом смотаюсь» — и уходит.

— Если есть «Жигулевское», купи пару бутылок, — просит его уже в спину Лева.

— Угу, Толстый, — отвечает Кот, не оборачиваясь.

19

Однако, сделав всего несколько шагов, Кот останавливается и внимательно всматривается в сторону трамвайной остановки.

— Ребята, мусор бежит! — объявляет он. — К нам!

— Ну и хуй с ним, пусть бежит, — говорит Саня спокойно. — Мы ему ничего не должны. Водки у нас уже не осталось. Зря бежит.