Подруга по контракту

— Нет, я не расстроилась, — соврала я. — Просто хочу как следует все взвесить.

— Хорошо. Даю тебе две недели на размышления.

— Спасибо, — я снова поднялась из-за стола. — А сейчас я все-таки пойду спать, ладно? У меня что-то глаза слипаются: день выдался отнюдь не легкий.

Георгий огорчился, но возражать не стал. Он проводил меня до приготовленной мне комнаты и почти по-братски поцеловал в лоб.

— Спокойной ночи, — сказала я. — И спасибо за гостеприимство.

— Это тебе спасибо, — отозвался он, галантно отворяя для меня дверь. — За все, что ты делаешь для моей племянницы.

Оставшись одна, я легла на кровать и вздохнула. Кому я вру? Когда лето закончится, мне лучше сразу уехать и не рвать себе сердце. Павел никогда не согласится на обычную дружбу, а брать у него деньги дальше — отвратительно.

49

Утром меня ждал сюрприз. Неприятный. Георгий улучил время, когда Виола отправилась в ванную, и всучил мне какую-то коробочку.

— Что это? — спросила я, плохо скрывая раздражение.

— Открой и узнаешь.

Мои пальцы чуть дрогнули. Как же я не люблю неожиданности! Особенно от мужчин, которые положили на меня глаз вопреки всем моим возражениям. Вот как донести до Георгия, что ему ничего не светит? Как?

Я тихо вздохнула и таки открыла подарок — внутри обнаружился браслет с красивыми белыми камешками. Дорогой, наверное.

— Я не могу это принять, — твердо сказала я и, захлопнув коробочку, положила ее на стол.

— Почему?

— Не хочу.

Георгий, кажется, оскорбился, а может, только вид сделал, понадеялся на мою совестливость:

— Тебе не кажется, что это не вежливо?

Я покачала головой:

— Гош, я не могу принимать от тебя подарки, зная, что никогда не отвечу тебе взаимностью.

— Откуда такая уверенность? Вы, девушки, ужасно переменчивые натуры.

— Я не переменчивая. А еще… — мне вдруг захотелось разить наповал. — Мое сердце занято другим.

Лицо Георгия стремительно потеряло краски.

— Вот как? И кто же он?

— Ты его не знаешь.

— А мне кажется, что ты врешь. Я разговаривал с твоей бабушкой, она заверила меня, что у тебя никого нет.

— Я не все ей рассказываю.

Взгляд Георгия просветил меня подобно рентгену. Я не стала отводить глаза: зачем мучить человека?

Не знаю, насколько я была убедительна, однако браслет Гоша убрал. Прогресс! У меня даже настроение немного поднялось.

В принципе, до нашего отъезда Георгий больше не позволил себе ничего такого, но, сев в электричку, я почему-то испытала облегчение. Наконец-то свобода!

С документами, конечно, опять было непросто, но я справилась: место рождения удалось сохранить в тайне. Когда контролеры ушли, Виола стала глазеть в окно, а я принялась звонить Павлу. Он почему-то не брал трубку. Тогда я послала ему смс: «Едем». Уже минуты через две пришел ответ: «Я не смогу вас встретить. У меня две деловые встречи подряд, так что домой вас заберет Аркадий Матвеевич».

И вот вроде что такого? Занят человек. А у меня почему-то сразу возникло ощущение, что Павел просто не хочет со мной встречаться. Естественно, тут же и злость накатила. Злость на себя. Вот какого черта я тогда разоткровенничалась по телефону? Зачем? Просто клиническая идиотка!

Мысленно я костерила себя почти всю дорогу. И только встреча с Аркадием Матвеевичем немного отвлекла меня от самобичевания. Водитель выглядел невероятно обрадованным нашим возращением. Когда мы погрузились в машину, он тут же всучил мне какой-то пакет.

— Вот. Презент для Марты Петровны. Так сказать, благодарность за пирожки.

— А что это? — спросила я с интересом.

— Это я недавно на антресолях порядок наводил и вот наткнулся.

— Можно посмотреть?

Он кивнул. Я вытянула из пакета здоровенную коробку и с изумлением уставилась на картинку на ней:

— Дрель? Зачем Марте Петровне дрель?

— Да не, — хмыкнул Аркадий Матвеевич, заводя двигатель. — Это только коробка от нее. Внутри там другое.

Я, конечно, тут же заглянула внутрь.

— Ой! А что это? — спросила Виола, тоже не удержавшаяся от того, чтобы сунуть в коробку от дрели нос.

— Эх, деревня! — хохотнул водитель. — Это, девоньки, диапроектор называется. Я, кстати, проверил: работает.

Мною сразу завладело дурное предчувствие. Марта Петровна явно не поймет такой «щедрости».

— Кхе-кхе, — я задумчиво почесала нос, — Аркадий Матвеич, вы только не обижайтесь, но лучше бы вы цветов купили. Или конфет.

Водитель хитро зашевелил усами:

— Не, Марта оценит. Это же раритет. А у нее внуки! Будут смотреть диафильмы вечерами.

Бедный Аркадий Матвеевич! Так хорошо отстал от жизни. Кажется, ему невдомек, что сегодняшние дети уже на горшке «залипают» в смартфоны. Их старой рухлядью не прельстишь.

Я закусила губу от досады. Неужели план по сближению двух одиночеств летит в тартарары? Бли-и-ин!

Мне не придумалось ничего лучше, чем запихать коробку обратно в пакет, и больше не возвращаться к ней в разговоре.