Подруга по контракту

— Кошмар! — выпалила я, подскакивая с постели. — Как же вы все меня достали.

Мне уже реально было не по себе. Подхватив подушку, я отправилась спать в гостиную.

* * *

На следующее утро я проснулась от легкого прикосновения к моим волосам. Легкого и приятного. Открыв глаза, обнаружила рядом с собой Павла. Он сидел перед диваном на корточках и сосредоточенно вглядывался в мое лицо. Я протянула вперед руку и погладила «брата» по щеке. Как же чудесно, проснувшись, увидеть перед собой того, кого любишь!

Павел на мгновение задержал мои пальцы у лица и улыбнулся:

— Доброе утро, соня.

— Доброе утро.

— У меня для тебя новости.

— Какие? — я села и сладко-сладко потянулась.

— Ты уволена.

— Что?

Мне показалось, я ослышалась.

— Ты уволена, — повторил он совершенно серьезно. — Иди к себе и собирай вещи. К обеду ты должна покинуть мой дом.

— Но… но почему? — у меня предательски задрожал голос

— Так будет лучше для всех.

— Нет! Не для всех. Твоя дочь пострадает. Она только стала возвращаться к жизни, стала меняться…

— Не волнуйся: мы справимся, — перебил Павел. — К тому же Виола вчера сама просила меня уговорить тебя на работу в банке. Я, можно сказать, исполняю ее волю.

Он выглядел таким спокойным! А у меня от его слов внутри словно что-то сломалось. Хрясь — и под ложечкой мучительная боль, а сердце превратилось в маленький кровоточащий комочек. Мне не хотелось никуда уезжать.

Я взъерошила свои и без того спутанные волосы:

— Ты напрасно идешь на поводу моей сестры. Она меня не знает, не знает, чего я хочу.

Павел нахмурился:

— Все уже решено. Кстати, свою зарплату ты получишь в полном объеме.

Это было как пощечина. Как две пощечины. Кровь ударила мне в лицо.

— Мне не нужны деньги, которых я не заработала. И я хочу закончить то, что начала.

Его губы странно дрогнули. Кажется, он попытался снова улыбнуться, но не смог:

— Лида, не спорь. Не спорь, пожалуйста. Так и правда будет лучше для всех. Тебе нужно уехать. Мы с тобой свернули на кривую дорожку, которая не приведет ни к чему хорошему. Я не хочу, чтобы ты привязалась ко мне, а я к тебе.

— Я не привяжусь. Обещаю, — почти беззвучно прошептала я.

Мне хотелось расплакаться. Совершенно по-детски.

— А я привяжусь. Уже привязываюсь, — грустно констатировал он. — Вот только мне этого не нужно. Ты же знаешь, мы не можем позволить себе отношения. Мы прочно связаны паутиной лжи.

Он был прав. Но мое сердце не хотело в это верить.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Павел вздохнул:

— Я не могу рисковать доверием дочери. Вчера она чуть не поймала нас с поличным, и это плохо. Очень плохо. Виола только начала выбираться из своей скорлупы, ее состояние так хрупко! Если она узнает, что я ей врал, может, замкнуться в себе окончательно. Я просто не имею права так с ней поступить.

Мне показалось, что мир сейчас разлетится на куски.

— Уезжай и будь счастлива, — тихо сказал Павел. В его взгляде проступила нежность, но ее быстро вытеснило решительное и жесткое выражение. — Уезжай сейчас же!

Я сделала пару глубоких вдохов, чтобы взять под контроль так некстати нахлынувшие эмоции:

— Можно мне хотя бы изредка звонить Виоле?

Он кивнул:

— Это будет очень мило с твоей стороны. Я бы хотел, чтобы для моей дочери ты осталась другом. И я оплачу этот отдельно.

— Я не возьму денег.

— Возьмешь.

— Как же ты не понимаешь? — воскликнула я, подскакивая на ноги. — Я хочу дружить с ней просто так, а не за деньги. Хватит видеть во мне продажную тварь.

— Я и не вижу, Лида! Просто хочу отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала.

— Да иди ты к черту! Со всеми своими деньгами! — прошипела я и выскочила из гостиной.

Меня душили слезы. Отчаяние сдавило грудь стальным кольцом — даже дышать было больно. Как? Как поверить в происходящее? Тот, кого я полюбила, с легкостью вычеркнул меня из собственной жизни. Вычеркнул и растоптал.

Перед глазами все поплыло. Не помню, как я оказалась в своей комнате. Не помню, как собрала вещи. Скорей всего, это сделала Саша, а я все время, пока она ковырялась в шкафу, просидела на кровати без движения. Часть меня словно умерла. Какая-то безумно нужная для жизни часть.

А потом мне пришлось много-много улыбаться ради Виолы. Она не должна была догадаться о моих чувствах. Для нее я отправлялась навстречу счастливому будущему, к которому и она приложила руку.

Руководитель театральной студии, в которую я когда-то ходила, мог бы мною гордиться. Играла я великолепно. И та черная дыра, что образовалась в моей душе, осталась в тайне от всех.

В Краснодар меня и Сашу повез Георгий. Для него тоже пришлось притворяться. Но улыбаться уже не получалось. Я соврала, что, кажется, заболеваю, и почти всю дорогу до дома делала вид, что сплю. Гоша и Саша, впрочем, не обращали на мое состояние никакого внимания. Они весьма мило болтали всю дорогу и вроде даже условились как-нибудь пересечься, чтобы выпить кофе.