Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

Въ это время вошелъ Могутовъ и, поклонившись, подошелъ къ столу. Кожуховъ отвтилъ легкимъ кивкомъ головы и, не подавая руки, стоя опершись пальцами одной руки объ столъ, вопросительно посмотрлъ на Могутова.

— Извините, что безпокою васъ. Моя фамилія Могутовъ и я имю къ вамъ личную просьбу. Быть-можетъ я пришелъ не во время, то дозвольте придти въ другой разъ. Я былъ у васъ на квартир, но вашъ человкъ послалъ меня сюда, — сказалъ Могутовъ.

— Я не имю времени на домашніе пріемы не въ воскресные и табельные дни. Готовъ слушать васъ здсь, — сказалъ Кожуховъ, не измняя позы.

— Я хотлъ вопросить васъ, Петръ Ивановичъ, помочь мн найти работу. У меня здсь нтъ знакомыхъ. Васъ перваго пришлось, увидть при възд сюда узнавъ, что вы сами были студентомъ, я и ршился безпокоить васъ моею просьбою.

Кожуховъ былъ недоволенъ. Ему не нравились слова Могутова, не нравилась форма; наложенія. Онъ думалъ видть въ немъ тонкаго іезуита, зараженнаго громаднымъ самолюбіемъ и пострадавшаго отнюдь не за какой-либо принципъ или правило, а за желаніе-бытъ главою молодежи для своихъ личныхъ цлей, но плохо разсчитавшаго ходы. Онъ думалъ услышать отъ него, пожалуй, тоже самое, не выраженное не такъ, а хотя въ слдующемъ род: «Я былъ привезенъ подъ непосредственное ваше наблюденіе, а потому счелъ долгомъ явиться къ вамъ, засвидтельствовать свое почтеніе и покорнйше просить обратить ваше вниманіе на меня. Я осмливаюсь просить васъ объ этомъ потому, что въ лиц вашемъ имю удовольствіе видть человка, окончившаго курсъ въ университет,- слдовательно, бывшаго студента, къ счастью, не поддавшагося увлеченію молодости, какъ имлъ несчастіе сдлать я», и т. д. Онъ думалъ услышать бойкій говоръ, съ гордымъ, самоувреннымъ видомъ на лиц говорящаго, но вмсто того услышалъ отрывистыя фразы, произнесенныя монотоннымъ, черезчуръ ровнымъ голосомъ, безъ всякой робости и подобострастія. И это при постороннемъ слушател!..

— Какую работу вы желаете имть? — спросилъ Кожуховъ сухо.

— Мн оставалось три мсяца до окончанія курса въ институт; занимался я хорошо, могу составлять проекты заводскихъ и жилыхъ построекъ, могу быть техникомъ на фабрик, могу чертить и заниматься перепиской… Кром того я кончилъ гимназію съ медалью и могу быть репетиторомъ или взять на себя приготовленіе къ поступленію въ высшія реальныя училища. Не угодно ли вамъ посмотрть мой гимназическій аттестатъ и свидтельство института? — закончилъ Могутовъ, подавая бумаги.

— Врю, не беря бумагъ, — сказалъ Кожуховъ. — Я магу предложить вамъ мсто переписчика въ канцеляріи его превосходительства.

— Я не могу служить.

— Если я предлагаю, то можете, — садясь сказалъ Кожуховъ и началъ перелистывать бумаги на стол, не глядя на Могутова.

— Я потому не могу, что далъ слово никогда не служить, не быть чиновникомъ, — сказалъ Могутовъ.

— Такъ-съ! — протяжно сказалъ. Кожуховъ. — Это вы такой зарокъ дали руководствуясь наукой и опираясь на правду жизни, — да?

— Я далъ слово покойному отцу. Онъ много пострадалъ на служб… Можетъ-быть онъ ошибался, когда бралъ съ меня слово, но я далъ, слово и долженъ, сдержатъ его.

— Друігаго занятія я вамъ предложить не могу, — сказалъ Кожуховъ и потомъ, обратясь къ Фридману, продолжалъ:- Я могу приступить къ вашему длу, господинъ Фридманъ.

Фридманъ, когда началъ Кожуховъ говорить съ Могутовымъ, отошелъ въ глубь присутствія, слъ на стулъ и, винувъ изъ кармана свертокъ бумагъ, углубился въ нихъ. Услышавъ теперь слова Кожухова, онъ подошелъ къ столу и слъ на одно изъ креселъ.

— Извините, что я обезпокоилъ васъ, Петръ Ивановичъ. Я хотлъ обратиться къ вамъ какъ къ человку, а не какъ къ правителю канцеляріи начальника губерніи, — сказалъ Могутовъ и, поклонившись, медленно пошелъ жъ двери.

— До свиданья;- сказалъ Кожуховъ улыбаясь. — Перемните ваше слово, тогда могу помстить васъ въ канцелярію и даже чиновникомъ… Каковъ гусь? — обратился онъ въ Фридману, когда Могутовъ вышелъ.

— А кто они? — спросилъ Фридманъ, употребляя всегда множественное число вмсто единственнаго въ третьемъ лиц.

— Гусь!.. Знаете гусей, которыхъ мужички хворостиной прогоняютъ на базаръ?… Это одинъ изъ нихъ. Сколько глупаго гонору, какіе взгляды на міръ, какіе великіе принципы исповдуютъ!.. Гуси, а не люди — современная молодежь, — продолжалъ улыбаясь, но съ замтною раздражительностію, Кожуховъ. Ему не казались слова Могутова обидными, чтобы на нихъ разсердиться, чтобы за нихъ выгнать изъ присутствія, — они произнесены были съ оттнкомъ грусти, спокойнымъ голосомъ, безъ замтнаго желанія употребить ихъ въ вид брани, и Кожухову было только немного неловко отъ нихъ.

— А что вы имете спросить? — спросилъ онъ Фридмана посл короткаго молчанія.