Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Дале, дале! Понимаю. Пожалуйста, продолжайте! Ну, я васъ прошу! жалобно, а потому и очень убдительно, сказала дама.

— Ну-съ, словомъ, не хотятъ институтки, чтобы ихъ даже старики доктора подвергали діагнозу…. Возились день, возились другой, и только на третій день, наконецъ, уломали: сказали, что это для ихъ же пользы, что можетъ это повтріе такое, а то вдь скандалъ!.. Ну-съ, длать нечего, изслдовали, нашли причину…. Съ докторовъ, подъ присягой, взяли слово о полнот ни гу-гу! Полныхъ, изъ опасенія распространенія болзни, разослали изъ Питера по деревнямъ, а за неполными принялись бдительно смотрть…. Вдругъ, въ полночь, находятъ среди институтокъ какія-то постороннія женскія фигуры, наряженныя точь въ точь какъ институтки. Откуда взялись эти лишнія фигуры? Никто не видлъ, чтобы он входили! Думали, что ужъ не нечистая-ли сила тутъ замшана!.. Опомнились, наконецъ. Дали знать начальству, и, когда вс собрались, то принялись ловить этихъ, Богъ знаетъ откуда взявшихся, институтокъ. Но, вдругъ, институтки бросаются и начинаютъ душить директоршъ и классныхъ дамъ! Поднялся крикъ, гамъ, стонъ, слезы! Вы понимаете….

— Ну, я васъ прошу! умоляющимъ голосомъ сказала дама.

— Вотъ объ этомъ и въ газетахъ есть…. Ну-съ, кое-какъ все-таки изловили человкъ тамъ пять, десять, — о точномъ числ не говорятъ, — изловили, осмотрли, и что-же?!

— Гвардейцы! Правда, — гвардейцы? нетерпливо и восторженно спросила дама.

— Какое гвардейцы, дорогая Агрипина Анатоліевна! Если бы гвардейцы, такъ оно бы еще куда ни шло, а то не гвардейцы, да и не мужчины даже!

— Черти, что-ли? недовольно, но удивленно спросила дама.

— Какое черти! Не черти, и не мужчины, а студенты изъ Институтской улицы! Черти, такъ было бы еще понятно: сверхъестественная сила, противъ которой ничего не подлаешь, а то студенты! Вообразите, студенты изъ Институтской улицы! Скандалъ!..

— Да какъ же они забрались туда?

— Нашли подкопъ въ…. въ извстное мсто, вы понимаете? А оттуда, какими-то тамъ корридорами, чрезъ печки и т. д. Словомъ скандалъ, скандалъ!

— Да откуда вы все это знаете? Я, просто, думаю, что вы все врете, подозрительно смотря на члена, сказала дама.

— Напрасно, обидвшись слегка, сказалъ членъ и, помолчавъ немного, продолжалъ:- Извольте слушать дале, дорогая Агрипина Анатоліевна. На первыхъ порахъ хотли пойманныхъ студентовъ предать суду, при закрытыхъ дверяхъ, конечно, но потомъ раздумали. Оно хотя при закрытыхъ дверяхъ, а все же съ присяжными засдателями будетъ судъ, — вдь это дло не политическое, а въ такомъ случа все равно, что и гласно; слухъ пойдетъ далеко, да и въ газеты попадетъ, а вдь это скандалъ!.. Ну-съ, и поршили дло замять. Студентовъ разослали по разнымъ губерніямъ подъ строжайшій надзоръ полиціи, и, дорогая Агрипина Анатоліевна, одного изъ этихъ изверговъ, головорзовъ, душегубовъ, одного изъ этихъ безбожниковъ, разрушителей святостей семейной жизни, прислали сегодня въ намъ съ жандармами! Вотъ отъ него-то и узнали вс подробности этой, дйствительно, невроятной, чудовищной исторіи….

Разсказчикъ замолчалъ и смотрлъ на даму, которая задумчиво сидла и качала головой. — Какъ это я отлично разсказалъ, думалъ онъ. Управляющему такъ не разсказать!

— Да, не можетъ быть, чтобы это была правда? думала дама. — Но такъ сочинить нельзя…. И въ газетахъ, говоритъ, что-то есть, да и привезли къ намъ…. Что-то въ род правды…. Ой, не врится что-то всему этому! сказала она громко.

— Я самъ сперва не врилъ; но вс говорятъ, газеты намекаютъ и, что самое важное, самъ герой въ город…. И говорятъ ужасно страшный! Рожа истасканная, лтъ въ двадцать и уже весь въ морщинахъ!.. Но глаза, глаза, говорятъ, чертовскіе!..

— Ой, не врится что-то…. Вдь если это правда, то надо забирать поскоре изъ институтовъ дочерей! У меня, слава Богу, нтъ, но у многихъ нашихъ есть. У Марьи Васильевны — одна, у Настасьи Петровны — одна, у Саврасовыхъ — дв…. Да мало-ли у кого изъ нашихъ нтъ!.. Только это уже черезъ-чуръ скандально! Просто врить даже не хочется!..