Подсечное хозяйство, или Земство строит железную дорогу

— Здравствуйте, папаша!.. Какъ ваше здоровье, и здоровье дорогой Лидіи Казиміровны?… Что новенькаго, папаша? ласково и не громко спрашивалъ у старичка бойкій молодой чиновникъ.

— Онъ имъ покажетъ! Онъ имъ носъ утретъ! Я давно говорилъ, что если онъ захочетъ, то все повернетъ на старое мсто! Повернетъ, наврное повернетъ! заговорилъ старикъ не сразу и какъ-бы не обращая вниманія на бойкаго молодаго чиновника.

— Кто это, папаша?… Вроятно, Бисмаркъ?…

— Бисмаркъ!? Какой Бисмаркъ! Далеко драчливому воробью до орла, а синиц до ястреба…. Пій IX, а не Бисмаркъ! Непогршимый святой папа, а не Бисмаркъ! Вотъ на-ка прочти, прочти вотъ здсь! и старикъ положилъ газету на столъ и, не глядя на бойкаго чиновника, горячо тыкалъ пальцемъ въ газету.

— Мн некогда, папаша…. робко сказалъ чиновникъ.

— He-когда!.. Какой я теб папаша? сердито сказалъ старикъ, какъ бы разсердясь на молодаго чиновника, отказавшагося читать газету.

— Вы не сердитесь, папаша!.. Конечно, я еще не женился на Лидіи Казиміровн, но вдь я женихъ…. Посл пасхи будетъ свадьба….

— Ну, тогда и будешь звать папашей! все еще сердито проворчалъ старикъ. Онъ посмотрлъ на часы. — Два, шабашъ! По домамъ! принявъ мене сухой видъ и вскочивъ на ноги, сказалъ онъ.

— А я, папаша, пришелъ сообщить вамъ новость…. Я вамъ всегда первому новости сообщаю…. Хотите, папаша, послушать?

— Ну, говори, да скоре, а то домой спшить надо, уже мягко совсмъ сказалъ старикъ.

— Къ намъ, папаша, сегодня привезли съ жандармами молодаго человка, на видъ такого суроваго и сердитаго!.. Въ бумаг,- секретной бумаг, папаша! — сказано, что онъ вредный членъ общества въ нравственномъ и правительственномъ отношеніяхъ и чтобы за нимъ у насъ полиція строго-престрого наблюдала.

— Я такъ и зналъ! живо вскрикнулъ старикъ. Онъ, нужно замтить, такъ начиналъ почти всякую серьезную рчь, а серьезною его рчь была всегда, когда онъ хотлъ и начиналъ говорить о томъ, что прочелъ въ газетахъ. — Вотъ на-ка, сейчасъ только что прочелъ! Сей-часъ только что прочелъ, какъ въ Питер молодежь отличилась! Вотъ на-ка, прочти! и онъ опять тыкалъ пальцемъ въ газету.

— Вы такъ разскажите, папаша…. Пока найдешь, да пока прочтешь, а на словахъ скорй, папаша….

— Двченки, воспитанницы женскаго пансіона, чуть не удушили свою начальницу! Каково! Этого еще не было, чтобы душили! А все отчего? Студенты научили. Сами — сорви головы, вавилоны новые, ну и двушекъ туда же подговариваютъ!

— Такъ вы, папаша, думаете, что этотъ?… Что его прислали за подговоръ?… Такъ, папаша? робко, удивленно и весь превратившись въ слухъ, спрашивалъ молодой чиновникъ у старика.

— А я почемъ знаю, за что его прислали? За это, а можетъ и за другое, что еще почище, надвая старенькую шубенку, говорилъ равнодушно старикъ. — Ну, пошелъ, запру.

Молодой чиновникъ молча и съ той-же, превращенной во вниманіе, физіономіей вышелъ со старичкомъ на улицу.

— Прощайте, папаша!.. Засвидтельствуйте мое нижайшее почтеніе Лидіи Казиміровн…. Горю нетерпніемъ видть ихъ сегодня.

— Прощай, прощай! нехотя подавая руку молодому чиновнику и поворачиваясь отъ него прочь, отвтилъ, старикъ и пошелъ направо, а бойкій чиновникъ повернулъ налво.

IV.

Въ это время непремнный членъ с-нскаго по крестьянскимъ дламъ присутствія и управляющій с-нскою контрольною палатою встртились на углу главной улицы города, какъ они встрчались тамъ каждый день, кром воскресныхъ и табельныхъ, возвращаясь изъ своихъ присутственныхъ мстъ. Одинъ, тотъ, который былъ непремннымъ членомъ губернскаго по крестьянскимъ дламъ присутствія, — почти средняго роста, лтъ за сорокъ, коренастый, съ крупными и серьезными чертами лица; на немъ шинель съ длиннымъ капюшономъ и бобровая шапка. Другой, управляющій контрольною палатою, былъ тоже почти средняго роста, тоже крупный, хорошо сложенный, лтъ за сорокъ мужчина, но строгія черты его лица смягчались почти никогда не сходившаго съ него улыбкою; онъ былъ тоже въ шинели, но капюшонъ на ней былъ маленькій, какіе бываютъ у плащей ксёндзовъ, и въ собольей шапк. Одинъ, когда ходилъ и молчалъ, смотрлъ внизъ и тихо-тихо что-то шепталъ, шевеля губами; другой, когда ходилъ и молчалъ, смотрлъ вверхъ и тихо-тихо что-то напвалъ, тоже шевеля губами. Шутники въ город звали ихъ двумя Аяксами, хотя они видлись другъ съ другомъ только одинъ разъ въ день, по буднямъ, на конц главной улицы, въ два часа, возвращаясь изъ своихъ присутственныхъ мстъ, и одинъ о другомъ, кром служебныхъ своихъ ранговъ, ничего не знали.

— Здравствуйте! сказалъ контролеръ, добродушно улыбаясь.

— Добрый день! сказалъ членъ, тонко улыбаясь ртомъ.

— Какъ ваше здоровье?

— Благодарю васъ! Какъ ваше драгоцнное, здоровье?

— Благодарю. Ну-съ, выдумали?

— Какъ-же-съ. А вы?

— Мы тоже сочинили.

— Вамъ начинать.

— Сегодня на счетъ телеграфовъ?

— Правильне будетъ, — на счетъ телеграммъ.