Подсказчик

Вероника отвернулась, пытаясь скрыть слезы, вдруг прорвавшиеся наружу.

– С нами вы можете быть вполне откровенны, – настаивала Мила. – Я не стану скрывать, что ни полицейский, ни прокурор не вправе заставлять вас отвечать на этот вопрос, поскольку он не имеет никакого отношения к расследованию. Но нам важно это знать, поскольку есть большая вероятность, что ваш муж невиновен.

Услышав последнее слово, Вероника Берман резко повернулась к Миле:

– Невиновен? Александр никого не убивал, но это не значит, что ему не в чем повиниться!

В ее изменившем голосе внезапно прозвучала мрачная ярость. Горан услышал то, что ожидал услышать. Мила тоже догадалась: Вероника ждала их, ждала этого визита и этого вопроса, к которому постепенно подводил весь ненавязчивый ход беседы. Они-то думали, что направляют разговор в нужное русло, но женщина определенно подготовила свой рассказ, с тем чтобы дойти до этого признания. Ей необходимо было рассказать об этом.

– Я подозревала, что у Александра есть любовница. Жена, как правило, не исключает такой вероятности и думает о том, сможет ли простить измену. Но рано или поздно всякой хочется знать наверняка. Поэтому однажды я стала рыться в его вещах. Я не отдавала себе отчета в том, что ищу, и не предвидела, как отнесусь, если найду доказательство.

– Что вы нашли?

– Подтверждение. Александр прятал электронную записную книжку, точь-в-точь такую же, какой пользовался для работы. Зачем заводить две одинаковые, как не для того, чтобы под видом первой прятать вторую? Так я узнала имя его любовницы. Он записывал в книжку все их свидания! Я поставила его перед фактом. Он отрицал, выкручивался, тут же выбросил вторую книжку. Но я не поддалась на его уловки. Более того, я приехала туда, где живет эта женщина, – это кошмарное место. У меня не хватило смелости войти в дом. Я только дошла до двери и повернула назад. Собственно, у меня и не было желания видеть ее.

«Неужели это и есть главный секрет Александра Бермана?» – спросил себя Горан. Любовница? И ради такой малости они сюда примчались?

Хорошо, что он не доложил Рошу о своей инициативе, а то бы старший инспектор, считавший дело закрытым, стал его презирать. Но ярость Вероники Берман уже разлилась полноводной рекой, и обманутая жена не собиралась отпускать их, пока не выплеснет все. Героическое покаяние мужа после того, как у него в багажнике обнаружили труп, возможно, было лишь предусмотрительной обороной, способом сбросить с себя тяжесть обвинения, очиститься от грязи. Найдя в себе силы разорвать пакт супружеской солидарности, Александр Берман принялся рыть себе могилу, из которой ему уже не выбраться.

Горан взглядом велел Миле закругляться. И в этот момент он заметил разительную перемену в своей напарнице – та была совершенно растеряна.

За долгие годы Горан научился распознавать на лицах следы страха. Вот и сейчас нечто повергло Милу в состояние, близкое к ступору.

Имя.

Он услышал, как она слабым голосом спросила Веронику Берман:

– Вы не могли бы повторить имя любовницы вашего мужа?

– Я же говорю, эту мерзавку зовут Присцилла.

9

Нет, таких совпадений не бывает.

Мила без утайки поведала всем подробности ее последнего дела, связанного с учителем музыки. А когда повторила слова сержанта Морешу, назвавшего ей имя, обнаруженное в записной книжке «монстра», Сара Роза закатила глаза, а Стерн сделал то же самое и вдобавок помотал головой.

Они ей не верят. И это понятно. Но Мила отказывалась признать, что здесь нет никакой связи. Только Горан позволил ей продолжать дело. Кто знает, чего же все-таки хочет этот криминолог? Миле нужно во что бы то ни стало докопаться до истины в этой игре случая. Но из отчета о беседе Милы с Вероникой Берман Горан вынес только одно: женщина выследила мужа в доме любовницы, куда они теперь и направляются. Возможно, там скрыты еще какие-то кошмары. Может быть, даже ненайденные трупы девочек.

И ответ на загадку, связанную с номером шесть.

Мила хотела признаться всем: «Я назвала ее Присциллой», но не стала. Теперь это казалось ей кощунством, как будто это имя выбрал сам Берман, палач.

Место представляло собой типичный убогий пригород. Классическое гетто, построенное где-то в шестидесятых в качестве фабричного района. Серые дома за годы облепила красноватая пыль расположенного поблизости сталелитейного завода; все явно нуждаются в ремонте, и народ тут поселился никудышный: эмигранты, безработные, семьи, живущие на пособие.

Горан подметил, что никто из группы не решается смотреть на Милу. Все отгородились от нее, ведь она предоставила детали нового витка дела, фактически превысила полномочия.

– Что заставляет людей жить в таком месте? – поморщившись, произнес Борис.

Номер дома, который был им нужен, находился в конце квартала. Дверь была железная. Три окна первого этажа забраны решетками, а изнутри закрыты деревянными ставнями.

Стерн попытался заглянуть через них, сложив ладони ковшиком, неестественно выгнувшись, чтоб ненароком не запачкать брюки.

– Отсюда ничего не видно.