Подсолнух

— Зачем ты, вообще, сбежала опять? — развела руками в воздухе Арина и уставилась на дочь. — Я же тебе обещала, что в августе ты к нему поедешь! Я бы тебя отвезла и привезла. И без всех этих приключений.

— До августа еще целый месяц! Я отца полгода не видела!

Арина гневно закатила глаза, но ничего не сказала, снова скрестив руки, только сильнее. Лада тоже насупилась и отвернулась к окну, за которым густела тьма.

— Ладно, рассказывай, — успокоилась женщина.

Девчонка пару секунд мешкала, хмурясь, но потом начала повествование. Вскоре она уже говорила так же эмоционально, как до этого в машине с Павликом, описывая мельчайшие подробности. Арина ее часто перебивала возмущенными вопросами, но, не получая ответы, продолжала слушать.

— Вот ты дура малолетняя! — вскричала женщина, когда Лада закончила рассказ. — А если бы ты одна была? Сейчас бы валялась где-нибудь в канаве, не факт, что живая! Да как, вообще, можно быть настолько легкомысленной?!

Мать кричала в потолок или выше, вздымая руки к небу. Дочь смотрела на нее со слезами на глазах и сутулилась в попытке сжаться до сингулярности.

— К незнакомым парням! Садиться в машину! Ночью! Ты, Татьяна, конечно, тоже молодец! — Арина резко повернулась к ней и наткнулась на испуганные глаза. — С одной стороны, конечно, хорошо, что ты с этой дурой поехала! Но сама-то как не сообразила? А вдруг бы не удалось спастись? Вы чем, вообще, думаете? Вагинами вместо мозга?!

— Вагиной обычно ты думаешь! — воскликнула с дерзостью и обидой Лада. — А я, может быть, почти влюбилась!

Женщина просверлила дочь разъяренными глазами, застыв в неестественной позе, и сжала кулаки, будто готовилась ударить. Татьяна снова напряглась. Лада совсем ссутулилась, скрестив под грудью руки, и отвернулась к окну, не желая видеть озлобленное лицо матери. Та вся покраснела, но через пару минут в молчании и оцепенении успокоилась. Арина прошла за стол и громко села в кресло, положив руку на подлокотник.

— Ладно. Таня, спасибо, что спасла эту глупую.

Татьяна тут же подняла взгляд на женщину, но та закрыла глаза, водя пальцами по лбу, будто разглаживала морщины, которых и так не было видно.

— Как я могу тебя отблагодарить?

— Не знаю, — растерялась девушка. — Мне ночевать негде.

— Я уже пригласила ее переночевать у меня, — все еще с обидой выговорила Лада. — Еще до этого... всего.

— Ну, что ж, Павел вас отвезет тогда.

Она вызвала его по телефону. Через минуту парень появился в проеме. Девушки быстро поднялись с дивана и направились к нему.

— Таня, ты подумай. Утром поговорим, — сказала им вслед Арина. — Я не люблю быть неблагодарной. Может быть, я тебе чем-то смогу помочь.

Она хмыкнула, пожав плечами, и в следующий миг уставилась в светящийся монитор, кажется, сразу забыв о дочери, Татьяне и помощнике.

Пока они выходили из клуба, Павлик спрашивал Ладу о том, как сильно ругалась мать. Та отвечала неохотно, отмахивалась и отшучивалась. На обратном пути Татьяна еще раз посмотрела на танцовщиц гоу-гоу. Рыжей уже не было. Теперь танцевали две длинные азиатки модельной внешности в гипертрофированной форме корейских школьниц с более короткими юбками и прозрачными блузками. Милые лица девушек заманчиво улыбались всем. Татьяна позавидовала здоровью их кожи, но долго понаблюдать за ними не удалось. Лада потащила ее за руку к выходу.

Квартира находилась недалеко от клуба, в престижном районе в кондоминиуме премиум-класса со шлагбаумом, постом охраны и консьержем. Павлик довел их до лифта, Ладу обнял на прощание, а Татьяне крепко пожал руку и удалился на улицу. Девушки поднялись на десятый этаж и вошли в одну из трех железных дверей. Пространство явно обставлял профессиональный дизайнер. Во всех видимых комнатах в зеркалах и на глянцевых поверхностях играл свет. Все элементы декора и мебель специально подбирали для сочетаемости, но здесь очень не доставало уюта.

— Проходи, не стесняйся, — радушно сказала Лада, закрывая за собой дверь.

Осмотрев широкую прихожую, отделанную бежевой плиткой и мозаикой, Татьяна лишний раз убедилась, что такой вариант ночевки гораздо лучше, чем какой-нибудь хостел и, тем более, дождливая улица. Она сделала несколько неуверенных шагов вперед. Лада скинула пиджак Павлика на велюровый пуф и прошла по длинному коридору за матовое стекло. Татьяна последовала за ней. Из коридора в разные комнаты вело несколько дверей. Остальные были глухими.

— Чур, я первая в душ! — воскликнула Лада.

В ванной приятно пахло чем-то цитрусовым. Девушка сразу вспомнила любимый лимонный пирог, что часто готовил отец, и чуть не заплакала, вовремя зажмурившись. Приступ отчаяния прошел через несколько секунд. Она еще раз умыла лицо холодной водой и тщательно вымыла руки кремовым жидким мылом, пахнущим миндальным молочком. Уровень комфорта в этой квартире был несравним даже с уровнем домашнего уюта, тщательно создаваемого отцом. Но Татьяна остановила себя на мысли, что теперь у нее не было дома, лимонного пирога и отца.