Подсолнух

— Ладно, ты там посиди где-нибудь. Че найдешь в холодильнике, все можешь есть, — гостеприимно проговорила Лада, почти выталкивая Татьяну из ванной. — Фу, я такая грязная! Мне не терпится помыться.

Последние слова она произносила уже за закрытой дверью. Татьяна улыбнулась и отправилась на кухню, которая оказалась одновременно гостиной с выделенными отдельно зонами для готовки и для отдыха. Татьяне не хотелось здесь ничего трогать, чтобы не испачкать. Но живот урчал неистово, ибо ела она в последний раз часов десять назад, поэтому первым делом заглянула в двухкамерный холодильник.

Раздавшиеся запахи еды пробудили зверский аппетит. Ей захотелось, не глядя, набрать с десяток контейнеров, в которые была разложена приготовленная еда, и опустошить все до единого, но, вспомнив, что находится в гостях, Татьяна остановила себя и начала по очереди разглядывать ланч-боксы, пытаясь сквозь полупрозрачные стенки определить, что хранится в каждом. В трех первых кто-то порционно разложил одно и то же блюдо: гречку с курицей или индейкой. Второй ряд контейнеров содержал овощные салаты с сыром. В третьей партии хранились разрезанные на дольки фрукты. Кажется, в этой семье делали заготовки на несколько дней вперед. Вряд ли это делала Лада, поэтому, наверняка, Арина. Татьяна тут же отпрянула от контейнеров, боясь их трогать, чтобы не угодить потом под шквал недовольства хозяйки.

Она покопалась на полках в поисках того, что можно было съесть без приготовления. Холодильник забили овощи, зелень, сыры, какие-то соусы и йогурты, а Татьяне хотелось чего-то сытного, возможно, жирного и, скорее всего, вредного. В этой квартире явно следили за здоровьем. Девушка привыкла питаться овощами и зеленью, но не после десяти часов голода и тем более не после пережитого. Она выбрала сыр и йогурт, когда Лада в голубом махровом халате вошла в кухню и плюхнулась на мягкий стул.

— Че, там есть че-нибудь съедобное? — вяло спросила девчонка, вытянув шею в попытке заглянуть в холодильник.

— Мало чего, — ответила Татьяна, поставив на стол сыр и йогурт. — Вот, что я нашла.

— Опять мать всякой гадостью холодос забила, а мою, наверняка, выбросила, — проворчала Лада, встала со стула и сама отправилась исследовать содержимое холодильной камеры, погрузившись туда головой. — Яишку будешь?

— Буду, — кивнула Татьяна с чувством.

— Тогда иди пока в душ, ща приготовлю.

Гостья послушалась. Она еще в могиле мечтала о горячей воде с мылом. Грязь запеклась в волосах и на коже, оседая пылью на пол. Татьяна аккуратно сняла грязную одежду, чтобы как можно меньше грязи оставить вокруг, но вышло плохо. Впрочем, еще до нее здесь наследила Лада, которая не особенно беспокоилась по этому поводу. Гелей для душа на полках был представлен целый ассортимент. Девушка взяла цитрусовый на основе лимона и грейпфрута. После душа она пахла как декоративное лимонное дерево.

Не выходя из ванной, лишь слегка приоткрыв дверь, Татьяна спросила у хозяйки, может ли та дать сменную одежду. Лада принесла ночную пижаму, которая оказалась девушке велика, но злоупотреблять гостеприимством не хотелось. Переодевшись в свежее, она, наконец, полностью расслабилась. Руки и ноги сразу обмякли, будто тридцать три года пролежали без движения. Вернувшись на кухню, Татьяна рухнула на стул.

— Спасибо, — благодарная улыбка встречала блюдо с горячей глазуньей.

— Приятного, — кивнула Лада.

— А я в свои восемнадцать до сих пор готовить не умею, — внезапно, даже для себя, заметила девушка, опустив взгляд в тарелку.

— Да я тоже особо не умею. Яишку только, — девчонка откусила полкуска серого хлеба, предварительно макнув его в желток. — И мать моя не умеет. Нам экономка готовит и все по контейнерам раскладывает.

Следом в рот полетел ломтик белка. Татьяна повторяла за ней. Глазунью не любил отец, поэтому она ее никогда до этого не ела, но всегда хотела попробовать, видя, как часто готовят такой завтрак в кино и сериалах. Сырой желток оказался вязким и вкусным, особенно с хлебом. Прожевав, Лада продолжила.

— Причем для меня она готовит отдельно, потому что я не могу есть ту гадость, что мать жрет. Она меня постоянно пытается на диету посадить. Сама себя изводит, и меня тоже решила извести. А я считаю, что я и так прекрасна. Моей груди все худые одноклассницы завидуют.

Она горделиво заулыбалась.

— Тут есть чему, — не без толики зависти заметила Татьяна, мельком взглянув на себя.

— А мне этот парень почти понравился, — задумчиво сказала Лада, глядя на дверь кухни. — На самом деле, я бы ему, может, по доброй воле дала, если бы он не был так напорист. И без друзей. И пригласил бы меня на свидание. Хотя бы на одно.

— Он мерзкий, — фыркнула Татьяна. — И дружки его тоже.

— Дружки да, — вздохнула девчонка. — Блин, мы такие тупые с тобой. Это я во всем виновата. Тебя в это втянула. На первого встречного запала. Может, я все-таки в мать?

Она цокнула и снова принялась за яичницу.