Подсолнух

Проще было добраться на метро: быстрее и удобнее, но Татьяна могла себе позволить не спешить. Надо было где-то перекусить. Пока ехала в автобусе, желудок ворчал, ежеминутно напоминая о собственной пустоте. Кафе и ресторанов в центре располагалось множество. Татьяна выбрала столовую, которая показалась ей самой дешевой.

В воскресный летний день, хоть и пасмурный, и не суливший ничего хорошего, улицы города были переполнены людьми. Татьяна едва протискивалась сквозь жужжащую толпу с подносом в руках к единственно свободному месту в углу. Круглый столик, очевидно, предназначался специально для одиночек, вроде нее. Зато стоял у окна, сквозь пыльное стекло которого открывался кусок наружного мира.

Вид был не из достопримечательных, но любопытному, мало знакомому с городом, глазу вполне мог сойти за интересный. Узкая улочка выходила на широкий проспект. Многоэтажки напоминали о разных эпохах. Вдалеке туманное небо и стеклянные бизнес-центры отражали городскую хандру. Кусочек набережной раскалывался надвое монументальным мостом. Все здесь казалось фундаментальным. Только человечки выглядели букашками на каменных глыбах, прячущимися в его извилинах, выемках и трещинках. Кто успел, тот нашел удобную расщелину и зацепился, а кто не успел, тот скользил по гладкой поверхности вниз с ускорением.

Еда оказалась безвкусной, разжиженной, двойной эконом, но Татьяна наелась. По большей части потому, что аппетит в ней так и не проснулся. Кофе тоже оказался никаким. Ничуть не бодрил. Из вкуса давал только кислинку, чуть разбавленную сладостью молока — сочетание отвратительное, зато стоил копейки. Пена на поверхности плавала, но больше походила на мыльную воду. В общем, Татьяну все только огорчало. А впереди ждал длинный вечер, еще более длинная ночь и совсем бесконечная жизнь, которая теперь представлялась девушке, скорее, вяло текущим умиранием, чем набирающим темпы взрослением.

Она не думала ни о чем конкретном, просто злилась на свою наивность, глупость и беспомощность. Казнила себя за побег из дома, за доверие Виктории, за неспособность постоять за имущество, которого теперь не осталось. Она тоже украла деньги у отца, а сама ничего не имела. И это только усугубило ее саможалость. Стыд и обида затмили разум. Свобода дорого обходилась и пока не давала никаких преимуществ по сравнению с прошлой жизнью, где она хоть и сидела в клетке, зато в безопасности и комфорте. Татьяна снова вспомнила свою комнату, запахи выпечки из кухни, медитативные звуки радио. Ей захотелось встать у станка, включить мультфильм и заниматься своим делом, не заботясь о том, где спать, что есть и как жить.

Загорелся экран телефона — вылезло уведомление. Арина написала: «Я в золотом «Вольво» у метро». Татьяна быстро схватила пакет и выбежала на улицу. От кафе до метро было минут десять пешком, но она бежала. Боялась, что арт-директор будет злиться, если она заставит себя ждать. Но, только прибежав, поняла, что женщина сама приехала раньше. Девушка остановилась напротив золотого внедорожника, в каждой детали которого читалась элегантная скромность.

Арина не сразу ее заметила. Сидела за рулем, строгая и задумчивая, смотрела вниз, наверняка, в смартфон. Рядом на пассажирском сиденье, откинув голову назад, развалилась Лада в расхлябанной манере. Лениво повернув голову набок, она увидела Татьяну и широко заулыбалась. Та постаралась сделать то же самое, но мышцы рта плохо слушались. Толкнув мать в плечо, девчонка замахала рукой. Арина посмотрела на Татьяну, поджала правый уголок пухлых губ и, опустив стекло, приказала залезть на заднее сиденье. Девушка молча послушалась.

— Привет, Танюха! — сразу воскликнула Лада, как только та открыла дверцу. — Ну, что покоряем Арбат сегодня!

— Что? — удивилась Татьяна и застыла на пару мгновений.

— Переоденься сначала, — вставила Арина. — Я думала, ты сразу в костюме будешь.

— Ну, как мне в нем по улице идти? Я же на общественном транспорте добиралась, — не успев скрыть возмущение, ответила Татьяна и сразу затихла, вспомнив, что разговаривает с арт-директором.

— Ну, сейчас ты в нем по улице и пойдешь, — усмехнулась Арина, глядя в зеркало заднего вида на то, как Татьяна неуклюже стягивает с себя Ладино платье. — Воспринимай это как часть посвящения в гоу-гоу.

Испугавшись подглядываний, девушка осмотрелась по бокам в стекла автомобиля.

— Они тонированные, — успокоила ее женщина и снова уткнулась в телефон.

Лада повернулась всем корпусом к Татьяне.

— Круто! Я думаю, с тобой мы дохрена бабла соберем! — она восторженно и без смущения глядела на голую девушку.

Татьяне стало неловко, но грубить дочери арт-директора не хотелось, поэтому она поскорее натянула бюстгальтер от костюма.

— Не матерись! — пригрозила Арина, не отрываясь от телефона.

— Ой, да это не мат! По телеку же даже так выражаются. Даже на Первом канале, — отмахнулась Лада от матери.

Той было уже не до дочери. Она, видимо, посчитала, что выполнила воспитательную функцию сполна, либо просто потеряла интерес к разговору ввиду более захватывающей переписки в мессенджере.