Подсознание. Великолепная история человечества

Затем мне приснилось, что все принцы Империи, и мы среди них, поспешили в Рим и один за другим стали пытаться сломать перо; но чем больше мы пытались, тем жестче оно становилось, и по звуку казалось, будто оно железное. В конце концов мы смирились. Тогда я спросил монаха (потому что я был то в Риме, то в Виттенберге), где он взял свое перо и почему оно такое прочное. «Перо, — ответил он, — принадлежало старинному богемскому гусю, которому 100 лет. Я получил его от одного из моих старых учителей. Что касается его силы, она происходит от невозможности лишить его сердцевины, или стержня; я сам весьма удивлен». Вдруг я услышал громкий шум — из длинного пера монаха стали выскакивать множество новых перьев. В третий раз я проснулся: было уже светло.

Можно полагать, что этот сон оказал глубокое влияние на Фридриха, и тот стал храбро защищать Лютера от папы и императора. Однако мы можем допустить, что эта история была придумана, чтобы оправдать поддержку Лютера Фридрихом по сугубо политическим соображениями. В любом случае сам Лютер оставался весьма скептически настроенным по отношению к правдивости снов. Он приберегал веру для очень ограниченного числа видений, которые действительно считались божественными.

Неактуальный сон

С образованием европейских национальных государств и на начальных этапах меркантилизма толкование сновидений навсегда покинуло общественную сферу. К XVI веку христианство уже начало рассматривать онейрическое откровение в лучшем случае как неуместное, а в худшем — как источник богохульства и повод для проклятия.

Как показали заключение в тюрьму и казнь в 1600 году теолога Джордано Бруно, сновидения стали рассматриваться как признак влияния ереси. В XVIII веке дискредитация сновидений только усилилась с появлением рационализма. Он лежал в основе как науки, так и капиталистического строя. Обращение к снам при принятии важных торговых решений не было оправдано ни с практической, ни с коммерческой точки зрения, и авгуры утратили свое значение при дворах монархов.

Неслучайно многие течения протестантизма, особенно кальвинизм, прагматичный в своем стремлении к чистому, ничем не затмеваемому религиозному процветанию, довольно далеко отошли от снов. В течение нескольких столетий произошла глубокая трансформация понимания того, что такое сновидения и что они означают.

Сны сошли с пьедестала как источник трансцендентного вдохновения или интуитивного смятения и стали рассматриваться как простое отображение, отголоски чувств спящего организма; их приписывали отсутствию стимуляции и банальному отражению текущего физического состояния, будь то голод, жажда или любая другая насущная потребность.

Скатология[65] французского писателя XVI века Франсуа Рабле, толковавшего дурные сны как неизбежный продукт несварения желудка, и скептическая объективность философа и математика эпохи Просвещения Рене Декарта упрощали предсказательную способность снов до той же степени. Он, по его собственным словам, юношей получил в снах важные откровения. Яркие видения на берегах Дуная вдохновили его на создание аналитической геометрии и собственного метода сомнения. Но в более зрелые годы Декарт определил сновидение как простую иллюзию, порожденную дневными впечатлениями[66].

В те же годы значительно увеличилось число популярных трактатов по толкованию сновидений, основанных на заранее определенной интерпретации их составных частей. Изобретение книгопечатания создало условия для коммерциализации продукта, который и по сей день можно найти в любом газетном киоске: сонник, основанный на фиксированных ключах к расшифровке символов, — далекий отголосок ассирийского «Закику»[67].

Приветы от бессознательного

Когда феномен сновидений был отнесен к жанру дешевых сериалов, Зигмунд Фрейд разработал теорию, согласно которой сновидение возникает как объект рационального изучения; это биологическое явление, имеющее величайшее значение для понимания человеческого разума. Психоанализ знаменует собой открытое возвращение к онейрическим практикам древности, рассматривая толкование сновидений как важный инструмент для изучения символических сетей и разрубания их гордиевых узлов.

Неоценимый вклад Фрейда в превращение сновидений в центр человеческой жизни начался с наблюдения: сны очень хорошо раскрывают структуру разума сновидца. Будучи богатым источником символических взаимосвязей, они позволяют понять, чем живет человек. Внимательное слушание направлено на создание схемы-карты словесных ассоциаций, имеющих значение с точки зрения терапии. Опубликованная в 1900 году книга «Толкование сновидений»[68] стала основой психоанализа, сфокусированного на ночных переживаниях как способе расшифровки воспоминаний.