Подстава

Проходится вот прямо там, и я распахиваю ресницы. Обнаруживаю себя на громадной двуспальной кровати, под алым балдахином, в помещении, которое чем-то на дома аристократов древности походило.

– На самом деле нашел, – услышала я голос архонта Дагрея. – Во-первых, узнал почти сразу, но сам себе не поверил. Согласись, сложно представить, что сотрудник разведки, да еще и в столь существенном чине, будет работать переводчицей. Мать, сестра, копия? Вопросы появились сразу, не было лишь уверенности. В любом случае сходство я заметил, и решил, что если Элизабет Авояр является твоей родственницей – а значит можно было не сомневаться, что ты за ней явишься лично. Вот почему тебя выкрали, и заметь – все прошло без особых трудностей. похитить тебя у меня вышло, а вот ты меня выкрасть так и не сумела. Во-вторых, даже без осведомителя, доказательства твоей личной причастности найти труда так же не составило – деньги, которые заплатили пираты коменданту крепости за шесть кораблей, твой подчиненный, прикрывая продажного чиновника, перевел на ваши же закрытые счета в Закрытом секторе космоса.

Архонт перестал следить за пером, коим водил по моему телу, взглянул мне в глаза, улыбнулся и протянул:

– Жадность, Мелани, очень плохое качество для разведчика. Ведь деньги, чтобы ты знала, всегда оставляют след.

Спорое утверждение.

– Мегера! – поправила я.

– Мелани такое милое имя, и так тебе подходит, милая, – издевательски ответил архонт Дагрей.

И перо медленно движется вверх, вновь выписывая узоры по животу.

– Самое забавное, – тайремец наклонился, коснулся губами моей обнаженной груди, – что ты так и не поняла, насколько важная информация оказалась в твоих загребущих предприимчивых ручках с ярко алыми ноготками.

Он придвинулся ближе, и стало ясно, что на мужчине одни брюки всего остались, а учитывая наличие влажных волос, кое-кто только из душа. Надеюсь очень холодного, просто тут я вся голая, так что у меня был так сказать шкурный интерес прямо таки.

– Расскажу тебе одну историю, – он отложил перо и теперь по моему телу скользили длинные сильные пальцы. – Жил был один наследник династии. И у него, Мелани, было очень славное детство – то нянечка упадет с посиневшим вмиг лицом, не донеся ему утреннюю кашу, то учитель вдруг окажется с дырой в груди и завалится на парту, разливая свою кровь повсюду, а то в один день не проснулись родители… Борьба за власть, милая, удивительная штука – в ней главная ставка жизнь, всегда именно жизнь.

Он взглянул мне в глаза, улыбнулся, и продолжил, лаская мое тело.

– И однажды этому наследнику династии надоело ждать удара из-за угла, и я начал действовать сам – собрал тех, кому мог доверять, и начал убирать наиболее вероятных претендентов на власть. И покушения прекратились, их просто некому более было заказывать. Но тут, вдруг, в один прекрасный день, кое-кто пытается сбить мой катер…

– Перепугался, да? – участливо поинтересовалась я.

– Разозлился, – парировал архонт. Улыбнулся, и продолжил: – И никуда не улетел. Я был на крыше ближайшего здания и с интересом наблюдал за вами. Увидел… тебя.

Склонившись ниже, и пристально глядя мне в глаза, он прикоснулся к груди, сжал губами максимально чувствительное ее место, затем медленно, чувственно провел языком… Физическая реакция моего более не контролируемого стероидами и гормонами тела, потрясла основательно – сосок затвердел и приподнялся.

Нет, как бы все в рамках нормы, но со второй грудью произошло то же самое, хотя ее никто не трогал, не стимулировал, не увлажнял… в общем с ней никто ничего не делал, и я вообще не поняла, что это за дела.

– Ммм, а девочка мне попалась горячая, – с торжествующим удовлетворением протянул архонт Дагрэй.

– Это ты сейчас о чем? – напряженно спросила, чувствуя, что происходит со мной что-то явно не то.

Мне вдруг стало тепло, причем в одной конкретной части тела, и мне это очень не понравилось.

– Показать? – предложил он.

– Нет, обойдусь, – и это «нет» вылетело из меня слишком поспешно.

Я обычно так не разговариваю, сержант Страйк учил сначала думать, потом делать и только после говорить. И я урок усвоила, но здесь и сейчас творилось что-то крайне стремное. Моя грудь странно реагировала, и теперь ныла, хотя чему там ныть? Там до двадцати пяти вообще ныть было нечему, за два года без стероидов и гормонов оно выросло, и мне пришлось смириться с нижним бельем, хотя бесит до сих пор. Но я же смирилась, а грудям вот вздумалось поныть мне.

– Ты очень чувствительная, – не отрывая взгляда от ноющих объектов, произнес Дагрэй, – отзываешься на каждое прикосновение.

И наклонившись, он начал нежно покусывать ту самую часть левого полушария, что крайне вызывающе себя вела. Нарывалась в общем. На удаление, мать его, она нарывалась. И не только она.

– Выбью зубы, и заставлю их жевать кровоточащими деснами, – предупредила я.

И Эрих… рассмеялся.

Лег удобнее, и, накрыв грудь уже ладонью, продолжил: