Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 — «Во всем, — проглатывая отдельные слова, быстро читал Фесин, — ищу тайный смысл... Даже когда автобусы выстраиваются в ряд... «Вяжите меня, я убийца!» Да-а... — Он сунул руку в карман, очевидно, за леденцами, потом взглянул на Денисова. — Зная Игоря Николаевича, — наконец сказал он, — я думаю, что речь идет о жене. Ему казалось, что он поступает жестоко, что солнце упадет на землю в случае его ухода... Между прочим, — он снова поискал в карманах, достал вчетверо сложенный листок, передал Денисову. — То, что вы просили.

 Денисов увидел номер телефона и фамилию — «Почта-рев».

 — Адвокат, который их видел, — объяснил Фесин. — Но учтите: утром он улетит. Он уже неделю сидит в крупном процессе в Николаеве. Сегодня у них был перерыв.

 Назад возвращались молча.

 Поверх плеча Бахметьева Денисов в лобовое стекло следил за дорогой. Улицы были пусты, по сторонам неярко горели светильники. Небо впереди казалось ровно замазанным густой черной краской.

 Недалеко от платформы Коломенское, как и договорились, Денисов вышел: надо было срочно созвониться с Почтаревым, пока тот не уехал в аэропорт.

 — Ну и весна! — Бахметьев приоткрыл дверцу. — Минус пятнадцать, не меньше.

 — Побежал.

 В помещении старого линейного пункта на платформе было душно от раскаленной печи. Постовой — старослужащий, сбросив шинель, шуровал в топке. Еще на пороге, почувствовав жару, Денисов сдернул шарф. Окно линпункга было открыто. Постовой и сам понял, что переусердствовал.

 — Алло! — Денисов позвонил сначала в отдел дежурному.

 — Денисов! — крикнул в трубку помощник дежурного. — Запоминай! — Он прочитал по черновой книге: — «Звонили из Расторгуева насчет гражданина, продавшего перстень...»

 — Он установлен? — обрадовался Денисов.

 — Кажется, нет. Просили приехать пораньше. Лучше часов в шесть. Начальник линпункта будет на месте.

 — Понял, можно вычеркнуть. А еще?

 — Вычеркиваю, — легко отозвался помощник. — Больше никто не звонил.

 «Может, Шерп и хотел связаться со мной, но не смог... — подумал Денисов. — Было уже поздно».

 Он пальцем утопил рычаг аппарата, набрал номер, переданный заведующим юридической консультацией.

 «Какая нелепость, — подумал Денисов о Шерпе, — я бы мог помочь раньше, до случая с библиотекаршей. Только бы знать, откуда грозила беда». Но с другой стороны, получалось, что за весь период, что Денисов занимался делом Белогорловой, адвокат пробыл в Москве всего несколько часов.

 На другом конце провода трубку сняли не сразу. Потом мужской голос сдавленно спросил:

 — Кого?

 — Почтарев? — инспектор заговорил тише, словно и он мог разбудить спавших в квартире Почтарева людей.

 — Да. Что случилось?

 — Говорит инспектор Денисов из транспортной милиции. Ваш телефон мне дал Фесин.

 Постовой, который все еще оставался в кабинете, передвинул стул, чтобы Денисов мог сесть. На всякий случай прикрыл окно. Денисов благодарно кивнул.

 — Вам что-то известно, относящееся к судьбе Игоря Николаевича?

 — Что с ним? — Почтарев перешел на шепот.

 — Его нашли мертвым.

 — Сейчас?

 — Несколько часов назад. В своей квартире. Когда вы в последний раз его видели?

 — На прошлой неделе.

 — Шерп был один?

 — Мне показалось, что с ним были еще женщина и мужчина. Игорь Николаевич странно себя вел.

 — Когда можно с вами увидеться?

 — Утром я уезжаю.

 — Может, сейчас? Где вы живете?

 — Ломоносовский проспект...

 — Побудьте у телефона. Я сейчас перезвоню.

 Денисов позвонил на квартиру Шерпа, попросил к телефону следователя. Тот внимательно выслушал. Спросил:

 — Где вы находитесь? Так. Выходите на площадь, Сапронов за вами заедет. Через двадцать минут вы будете на Ломоносовском.

 Почтарев ждал их у подъезда.

 — Неожиданный печальный финал, — он протянул руку. Пожатие оказалось вялым. — Извините, не приглашаю. Однокомнатная квартира. Девчонку разбудим — до утра проплачет. Не уснет!

 Денисов и начальник отделения розыска Сапронов прошли в подъезд. В нише рядом с лыжами, старым картонным ящиком стояло несколько санок. Денисов снял одни, не имевшие спинки, поставил на полозья.

 — Садитесь, — сам он остался стоять.

 Разговор вел в основном начальник отделения розыска райуправления. Это было его преимущественным правом.

 — Вы хорошо знали Шерпа? — спросил Сапронов.

 — В консультации есть адвокаты, которые работали с ним дольше, Фесин например. Еще несколько человек. — Почтарев подумал. — Но, по-моему, у нас были неплохие отношения. Он передал мне часть своей персональной клиентуры.

 — Он был откровенен с вами?

 Почтарев покачал головой:

 — Об этом не могло быть и речи. Улыбка, доброе слово. Начинающему адвокату поддержка опытного метра, пожалуй, нужна, как никому.

 Сапронов и Почтарев сидели рядом, вполоборота друг к другу.

 — Вам приходилось бывать у него дома?

 — Один раз. Я заезжал за кассационной жалобой. Надо было срочно отправить в суд. Шерп болел.

 — Что-нибудь привлекло ваше внимание? Взаимоотношения в семье?

 — Нет. Жена сделала по чашке кофе. Перекусили втроем. И я уехал.

 — Это было в квартире у «Варшавской»?

 — В другой. У метро «Бауманская».

 — Где вы встретились с ним в последний раз?