Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 — Зинаиду Ивановну можно?

 — На уроке, — ответил чей-то голос. — Подождите. Сейчас будет звонок.

 Он вышел, постоял у окна. Звонок действительно раздался скоро. Несильный, дребезжащий. В отдалении послышался шум, потом гулко отозвалась лестница. По одному, по двое показались учащиеся. Из аудитории пронесли что-то похожее на игрушечную железную дорогу. Обнявшись, пробежали мимо девушки.

 — Вы меня спрашивали? — Денисов увидел средних лет блондинку в строгом костюме, с высоким начесом, крупно вылепленными чертами лица. — Зинаида Ивановна...

 — Денисов. Из транспортной милиции.

 Она изменилась в лице.

 — Ничего особенного, — успокоил он. — Где нам лучше...

 Она почти бегом устремилась к окну:

 — Сюда, пожалуйста. Что случилось?

 — В феврале вы купили резиновые сапоги...

 У нее опустились руки.

 — Да...

 — Вы брали кому-то из членов семьи?

 — Можно сказать так. Племяннику.

 — Он живет здесь?

 — Да. Вы, наверное, насчет того, что он их продал...

 Она сжала руки, пальцы были перепачканы мелом. Она поднесла их к лицу:

 — То, чего я боялась.

 --Успокойтесь. Расскажите подробнее. По-вашему, мы найдем покупателя? Кому он их продал?

 — Вернуть сапоги? — она поняла по-своему.

 — Да.

 Она задумалась.

 — Вряд ли! Их увез в Москву какой-то парень... Племянник все вам скажет. Он дома. Мне пойти с вами?

 — Не надо. Скажите адрес.

 — Сейчас... По-вашему, это ему чем-то грозит? Тот у него просто выпросил, насильно сунул лишнее...

 — Все будет в порядке. При таких обстоятельствах...

 — Другого и не могло быть! Уверяю.

 Прозвенел звонок. Она немного успокоилась.

 — Сейчас вернетесь в центр, свернете налево. И дальше пойдете до конца, направо начинается наша улица. Дом...

 Денисов понял только, что сначала должен снова пройти под окнами дежурной части.

 — Как его зовут? — спросил он.

 — Микляев Юрий. Он бухгалтер, живет один. Инвалид детства. Вы все поймете, когда увидите.

 Дверь в квартиру открыл хозяин. Денисов принял его за подростка, поздоровался.

 — Мне нужен Микляев, бухгалтер.

 Тот молча кивнул, пошел впереди. Дверь с низко прибитой ручкой открылась легко. В квадратной по виду комнате мебели было мало: письменный стол, книжный шкаф, тахта. Тот, кого Денисов принял за подростка, подошел к письменному столу, неловко взобрался на стул:

 — Слушаю.

 Теперь Денисов лучше рассмотрел его. У Микляева была большая красивая голова, узкие плечи, приятные зеленоватые глаза. Голова мужчины была соединена с детским укороченным туловищем.

 — В феврале вам купили резиновые сапоги... —он коротко формулировал вопросы, которые его интересовали.

 — Действительно купили... — Микляев растерянно улыбнулся. — Зинаида Ивановна. Я ее у магазина ждал. Ступеньки там крутые, а у меня... — Он скользнул взглядом вниз, к ногам — короткие и непропорционально большие в ступнях, они на добрые сантиметров тридцать не достигали пола. — Зинаида Ивановна вынесла сапоги, отдала мне. Сама сразу убежала. В техникум. Тут он и подошел. Этот самый. У которого теперь они.

 — Пожалуйста, ничего не упускайте, — предупредил Денисов.

 — Парень как парень. Не особо резкий, сухой. Лет тридцать ему. Может, немного меньше. «Здорово, Юра...» —говорит... —Рассказывая, Микляев шевелил своими свисавшими со стула сапожками со стоптанными носками.

 — Выходит, знает вас, — сказал Денисов. — А вы его?

 Микляев улыбнулся:

 — Меня весь город знает. Все здороваются. А я и половины не знаю. И этого парня я не узнал. «А кому ты шапку собачью подарил, помнишь? — спрашивает. — У Сашки Алякринского в комнате...» — «Не помню», — говорю.

 — Был такой случай?

 — Был. Мне подарили шапку, а я ее передарил. И действительно, в гостях, у Алякринского, у соседа... — Микляев пошевелил сапожками. — Не могу я носить шапку из собаки. Понимаете? Мы их приручили, значит, взяли на себя обязанность заботиться!

 Денисов думал сейчас не о том:

 — Дальше.

 — «Значит, я тебе подарил?» — спрашиваю. А сам ничего не помню. Выпили много. Мне уже потом Алякринский рассказал подробности...

 — Кто он? — спросил Денисов.

 — Алякринский. Сосед. Шофер на междугородных перевозках.

 — Дальше.

 — «Куда сейчас направляешься?» — спрашиваю. Говорит: «Опять к Сашке!» — «Он же в поездке, — говорю, — неделю не будет». — «А, черт! — говорит. — Забыл. И вина взял. Ну, ладно... Тебя, Юра, подвезу, поцелую у Сашки замок на дверях и уеду!» — «Зачем? — я сказал. — Посидим у меня...» Он сходил за машиной...

 — Такси?

 — Частная...

 — Дальше.

 Микляев предупредил:

 — Только Зинаиде Ивановне ни слова! Расстроится. Я ей сказал, что уговорили продать сапоги. Да еще за четвертной! Как бы не так... Выпили с ним, много ли мне надо? Захмелел... Вечером просыпаюсь: уже темно, все разбросано. Новых сапог нет. И документов.

 — Паспорта?

 — И военного билета. И еще пятьдесят рублей лежали на книжной полке, между книг, — Микляев показал на книжный шкаф.

 Денисов тоже оглянулся. Даже с того места, где он сидел, было видно — стекло аккуратно вытерто.

 «Кем? — подумал он. — Вором?» Впрочем, во всей комнате чувствовались чистота и порядок. Тахта была аккуратно застелена ковровой дорожкой, по полу бежали половики.