Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

 Денисов достал блокнот, подарок фирмы «Фише-Бош».

 — Как он одет? — Денисов пока не записывал.

 — Однотонная серая сорочка, носки и галстук под цвет... Куртка кожаная. Дипломат должен уметь одеваться...

 В зале было совсем тихо. В конце третьего часа зал для транзитных пассажиров окончательно замер. Было слышно, как постукивает эскалатор, нескончаемо перегоняющий по кругу все те же складывающиеся гармошкой ступени.

 Тулянинова пригладила ворсинки на воротнике.

 — Что у него вообще было при себе?— спросил Денисов.

 — У Павла? Что вы имеете в виду?

 — Ценности, например. — Следовало осторожно, не вызывая малейших подозрений, расспросить обо всем, что касалось пропавшего Иванова. — Деньги...

 — Совсем без денег. Только ключи от машины, ножик.

 — У вас машина?

 — «Жигули» последнего выпуска.

 — Конечно же, ваш муж мог где-то застрять... — Денисов решил до последней минуты не делиться своими опасениями. — В гостях, например. Не отпустили или что-то помешало...

 — Вы не знаете Павла! — Тулянинова переставила чемоданчик, теперь Денисов мог занять место рядом.

 — Спасибо.

 — С Павлом что-то случилось! Без меня он никуда бы не ушел. — Туяяниновой было жарко, она расстегнула пальто, под ним оказалась темная, с глухим воротом кофточка, желтый кулон.

 — Сильное чувство? — спросил Денисов.

 Она покраснела.

 — Труднее всего исцелить ту любовь, которая вспыхнула с первого взгляда! Это сказал Жан де Лабрюйер, — фамилия далась Люде с запинкой, — французский писатель конца семнадцатого века.

 — Не читал, — сказал Денисов.

 — Я тоже. Все Павел!

 — Начитан?

 — Работник Министерства иностранных дел! Поэтому я и не хотела, чтоб через милицию, а потом по радио...

 — Сколько уже, как вы вместе?

 — Неделя.

 — Поздравляю, — Денисов неловко поклонился.

 — Это мое такое счастье... — Она покраснела. — Говорю вам как постороннему, с которым больше нс встретишься. Этот приезд, Москва, этот прекрасный вокзал, жизнь с начала — все Павел!

 — Куда вы сразу пошли?

 — С поезда? В камеру хранения, сдали вещи, потом в город. Павел смеялся: «Домой поведешь ты!» А я и Москвы ни разу еще не видела... Такой теплый день сегодня! Заметили! И солнце. У метро торговали мимозами...

 Денисов взглянул на букет.

 — Круглая полная женщина? — Он знал всех вокзальных цветочниц. — Седая... — Он видел ее у поезда.

 — Павел сказал; «Цветы для новобрачной, мадам!»

 — И она пожелала вам долгих безоблачных лет...

 — Такая чуткая! Потом я вела Павла какими-то улицами.

 — К центру?

 — Развел знаю?! Павел шел радостный, светлый...

 «Восемьдесят четвертое отделение, — подумал Денисов, — даст ориентировку, когда поступят подробности из института Склифосовского. То есть примерно через полчаса...»

 У него еще оставалось время.

 — Молодой семье... — начала Тулянинова.

 Это был идефикс не одной только Туляниновой, — с чего и как должно начинать молодоженам.

 — ...Не следовало бы в самом начале проходить такое испытание! Неокрепшая семья слишком слаба для него!..

 «Как все они тонко чувствуют это...»

 Из крошечного манипулятора под курткой Денисова неслись обрывки ориентировки, указания постам, позывные: преступника в бархатном коричневом костюме теперь уже искал весь железнодорожный узел.

 — Свадьба, по-видимому, будет в Москве? — поинтересовался Денисов.

 — В «Праге».

 — Вы и ресторан знаете?

 — Двадцать восьмого, в четырнадцать... Павел уже заказал банкетный зал и музыку. Вообще-то он звонил из Красного Лимана не в ресторан, сослуживцу. А тот заказал.

 — Понимаю.

 — Развил бурную деятельность... — Впервые с начала их знакомства Люда улыбнулась. — Последний холостяк на курсе. Чуть ли не весь выпуск собирает... Конечно, без тех, кто в данный момент за рубежом.

 — Ему дали отпуск?

 — С сегодняшнего дня должны были дать, по возвращении из командировки. В отделе Павел общий любимец...

 Она о чем-то вспомнила, лицо ее потускнело.

 — Вы не все рассказываете. — Денисов внимательно на-

 блюдал за ней. — Растерялись с мужем, так бывает. Встретитесь. Что еще вас томит? Ведь не только это?!

 Тулянинова совсем сникла.

 Высоко, под рифлеными сводами крыши, висели мощные светильники, однако внизу было неярко, скорее пасмурно. Какие-то военные с каплями растаявшего снега на фуражках разговаривали по другую сторону двери.

 Наконец она решилась.

 — Ему грозили!

 — Грозили?!

 — Я нашла письмо, — голос ее дрогнул. — «Мы рассчитаемся, Паша! От меня не уйдешь!»

 — Как вы потеряли друг друга? Только подробно... — помолчав, спросил Денисов.

 Она беззвучно всхлипнула, но тут же взяла себя в руки.

 — По дороге к МИДу Павел завез меня в такси на Главпочтамт. Все так глупо... Договорились: если он не появится через час, значит, уехал к шефу. В этом случае мне следует спуститься в метро, ехать до платформы «Коломенская». Там ждать.

 — Почему «Коломенская»?

 — Там живет шеф.

 Денисов искал ясности.

 — А зачем на Главпочтамт?

 — Я же сказала: пригласили много гостей. Надо было дозвониться до Ельца, потом в Сыктывкар...

 — Дозвонились?

 — Сыктывкар не отвечал. Я звонила несколько раз. С Ельцом не было связи до семнадцати.

 — Номера телефонов не сохранились?

 — Порвала. — Она махнула рукой.

 — Дальше.