Подставное пророчество Оутэрнуму: воплощение скрытых ценностей

– Ну… Я не знаю, стоит ли с тобой об этом говорить… – Одди сильно мешкал в ответе. Он действительно боялся обсуждать Великую Гармонию с Май Лоу.

Вервольф с большим интересом вглядывался в глаза мальчику, но поняв, что ответа он так и не дождется, с задором посоветовал:

– Раз это общее – тайное и секретное, то вам двоим точно нужно это обсудить. Уверен, между вами даже на такую тему есть недосказанность. А недосказанность, между прочим, повод для повторного разговора.

– Наверное, ты прав.

– Естественно я прав! Значит, прямо сегодня вечером, идешь к Маре, пока он кормит своих светлячков, и нагло расспрашиваешь обо всем, что хочешь.

– У него есть свои светлячки?

– Да. Но только чур, я тебе этого не говорил. И еще: он может вспылить из-за незваного визита, но ты не принимай близко к сердцу. Он почти отходчивый. Главное – настойчивость.

– А он не будет меня бить, как тебя?

– Не должен… Ты же новенький. Иди вечером в восьмую дверь. Мне пора. Удачи в этом нелегком деле!

– Спасибо.

Май Лоу вприпрыжку отдалился от группы, а затем, свернув к юрте, быстро побежал. Одди смотрел ему в спину и думал, стоит ли действительно идти на риск и злить Мару…

– Время забав окончено, – сухо сказал огневолосый и незаметно поднял две появившиеся крупные голубые крапинки с земли.

– Что тогда дальше? – поинтересовался Одди, подходя ближе к грину.

– Что угодно, пока не придет пора спать, – охотно ответила Арана.

– Так можешь говорить только ты, – со спокойным выражением комментировал Мара, примечая, что крапинки получились очень крупными – почти с коготок хорька.

– Постоянно ты дерзишь… – устало сказала Арана, явно проговаривая эту фразу не впервые. – Что ж, давайте расходиться.

– Угум, – бросил грин, продолжая внимательно разглядывать на своей ладони крапинки.

– Пока, – налегке ответил Оутэрнум.

Арана ушла, и Мара с Одди остались одни.

– Ты не уходишь? – Мара поднял одну бровь, отвлекшись от своего анализа.

– Думаю, мне все еще следует ходить с тобой.

– А ты не думай. Отправляйся в свою комнату.

– А тогда, когда мы опять встретимся?

Мара с чувством печали выдохнул и направился в юрту, ничего больше не сказав. Одди последовал за ним, но грин никак на это не отреагировал, смирившись с тем, что у него теперь есть свой бесполезный проводник.

Вернувшись домой к Маре, Одди без подсказок вначале снял обувь, а затем переступил порог. Грин тщательно проследил за мальчиком и еле уловимо довольствовался его поступком. Жестом он показал ему присесть на край кровати, а сам подошел к комоду и достал оттуда расписную коробочку из белого дерева. С ней огневолосый присел за письменный стол и что-то делал. Мальчику же было любопытно, каково содержимое коробки. Хотелось подойти ближе и увидеть самому. Но Оутэрнум догадывался: если встанет с места, Маре это не понравится. Потому Одди задал вопрос издалека:

– Что в коробке? Ты там хранишь крапинки?

– Да, очень ценные крапинки, – тихо, почти прожужжал грин, уткнувшись с головой в дело.

– Ценные только тебе или всем? Или нескольким существам?

– Перестань это делать.

– Что «делать»?

– Задавать кучу любопытных вопросов.

– Но ты не ответил ни на один из них.

– Задай один.

– Вопрос?

Мара замер и перестал перекладывать крапинки по цвету из одного угла коробки в другой. Затем Одди продолжил наблюдать за движениями рук грина.

– Да, один вопрос, – ответил Мара.

– Тогда… Кому ценны эти крапинки?

– Всем. Ну на самом деле, даже тем, кто о них не знает и не может их видеть.

– То есть их видят не все?

– Да. Не все.

– А почему?

– Откуда я знаю?! – Мара громко захлопнул коробку крышкой и вернул ее на место в комод. Ему не хотелось распинаться перед мальчиком.

Одди притих и сидел на своем уголочке, будто вжавшись в перину. Грин, подходя к дальней пустой стене, мимоходом бросил на мальчика недовольный и уставший взгляд. Отвлекшись от послушника, он протянул руку в воздух перед собой, и когда сжал что-то невидимое, сразу появилась веревочка с небольшим кольцом. Грин буркнул себе под нос слова порицания о том, что она постоянно куда-то сбегает и не лежится ей на месте, а Оутэрнум слегка удивился «фокусу». Но еще больше мальчик удивился, когда Мара немного потянул веревочку вниз, и стена понемногу начала разъезжаться в стороны, открывая вид на теплую гончарную мастерскую в приглушенном свете. Комнатка была небольшой, но содержала в себе все необходимое для редкого ремесла. Одди отчетливо мог разглядеть гончарный круг посередине четырех секретных стен, словно пьедестал помещения.

– Никому об этом не говори, – приказным тоном сказал Мара и зашел внутрь.

– Буду как рыба! – радовался Одди.

– Видимо, про рыб-говорунов ты ничего не знаешь.

– Рыб-говорунов?

Мара цокнул.

– Просто держи язык за зубами и принеси мне из ящика в столе канцелярские ножницы!

Одди тут же подорвался с места. Уже протягивая острую вещицу, он поинтересовался:

– Это твое призвание?

– Нет. Просто развлечение.

– А каково твое призвание?

– У меня его нет.

– Как это?

– Вот, скажи, у тебя-то оно есть? Только не заливай про пророчество.