Подставное пророчество Оутэрнуму

Всю неделю Одди был на первом месте. Экзамены прошли для него не совсем легко, но все-таки успешно. Уже сразу мальчик завел себе врагов и завистников. Они делали ему неприятные подставы: то учебник пропадет, то вещь из комода, то подножку кто-то поставит. И всякий раз, находясь не в комнате, он слышал в свою сторону неприятные до омерзения слова. Рови привычно спрашивал, не нужна ли мальчику помощь, видя реакцию того. Да и совесть с годами у старшего проснулась – теперь он с сожалением понимал, что поведение окружающих – подлое и неприятное. На каждый вопрос Одди отвечал, что не о чем беспокоиться.

– Все мелочь, пока жив.

Чужие проказы, как и в храмах, не мешали Оутэрнуму быть на первом месте. Так пролетал месяц, второй. На третий месяц, обычным непримечательным днем, когда принятие душа подходило к концу, один подросток из группы не выдержал своей ненависти к Одди и попытался заранее раздобытым ножом проткнуть мальчику спину. Обидчик даже бровью не повел, когда холодное оружие воткнулось глубоко в плоть цели.

Оутэрнум чувствовал сильное жжение в том месте, куда вонзилось стальное лезвие прибора. Не поворачиваясь, он нащупал руку подростка, держащую рукоять. Из-за прикосновения светловолосый парень тут же отпрянул назад. Одди же вытащил нож, с бешенством кинув его в сторону. В панике подросток убежал из душевой комнаты, поняв, что натворил. А Одди, когда увидел на кафеле свою кровь, подошел к зеркалу и стал разглядывать глубокую рану. Место прокола пришлось в область сердца и именно там еле отсвечивалось розово-красным сиянием.

– Это ж надо было попасть между ребер… – сказал Одди вслух, будто ничего не произошло, – Но теперь я знаю истинное предназначение подарка от Баку. Ты спасла мне жизнь. Вопрос – откуда же ты знала, что так произойдет?

Утром Одди выловил своего обидчика и пригрозил: если еще раз даже задумается о подобном, получит сдачи в трехкратном размере. А пока он будет на побегушках у того. Конечно, Одди сильно его не эксплуатировал ввиду своего воспитания гринами и понимания, насколько это может быть тяжело. Так как вместо того, чтобы проучить парня, чтобы тот осознал, что зря напал, мальчик мог бы случайно вызвать у провинившегося отрицательную реакцию. Благодаря такому подходу от Одди, со временем блондин прикипел к мальчику, слезно просил прощения за содеянное и спрашивал, как он мог бы загладить свою вину. Оутэрнум ответил, что никак такие действия не прощаются и не заглаживаются. Но то, что парень понял свою оплошность, говорило о многом, и мальчик был очень благодарен за это. Самый громкий инцидент замят и остался в памяти лишь у них двоих, так и не выйдя за рамки огласки.

Остальные месяцы ничем больше не отличались. Больше половины противников Одди надоело издеваться над мальчиком, так как это было просто бесполезно. А меньшинство из них и вовсе признали его успехи и способности.

Во время перехода с весны на лето в Фивии отмечался праздник зрелости, когда тепло придавало многим растениям самую большую силу. По просьбе короля Колхи, в корпусе были созданы полумесячные каникулы, равные пятнадцати дням. Все дети разъезжались по своим домам.

Когда за Одди и Кагоном приехала одна и та же машина, последний очень удивился.

– Ты едешь со мной?

– Да.

Кагон не задавал больше лишних вопросов. Только в своей манере что-то рассказывал оранжевоглазому мальчику. Одди же был на своей волне, вспоминая, как пролетели месяцы жизни в корпусе.

«Меня снова многие ненавидят за то, что я упорно тружусь. Конечно, да: что-то все-таки во мне есть особенное, но откуда и как оно взялось?

По крайней мере, я теперь знаю, что по сравнению с тем, что я испытал за эти полгода, то, что было в храмах – мелкие цветочки. Здесь все намного хуже.

Что же меня будет ждать дальше, когда вырасту? Аж не по себе, ведь если я не найду свою путеводную звезду, я не смогу понять, что же мне делать. Уж прости, Акаяма».

Путь в Фивию был по ощущениям быстрее чем тогда, когда Одди ехал от нее. Снова высоченные стены страны, потом дворца. Снова это лицо с короткой каштановой бородкой.

По пути внутрь дворца Кагон стал делиться со своим отцом достижениями Оутэрнума сильнее, чем своими.

Когда нашлось время, чтобы поговорить с Кагоном с глазу на глаз, Одди спросил у него, почему тот так поступил. Зачем было хвалить больше не себя, а его?

Парень объяснил, что просто не хотел титул отца. И надеялся, что Одди подумает над тем, чтобы перенять место Кагона. Оутэрнум знал, что на этом контенте власть передавалась не по наследству, а по мощи и силе властителя. И только в Фивии род Колхи стал передавать власть по наследству. Немного понимая чувства Кагона при его положении, Оутэрнум все-таки спросил.

– Почему ты боишься? Ведь если я стану твоим советником, все будет нормально. – Одди хотел сделать попытку переубедить Кагона.

Подросток же сразу признался.