Подстилка первородных (СИ)

— Ты не должна жить после всего, что сделала, — заявляет он, заставляя Форбс чуть было не подавиться воздухом от того, насколько уверенно это было сказано. Девушка сглатывает, когда он поднимает руку с ножом вверх, замахиваясь. Она поворачивается к нему в пол-оборота, прикрывая голову рукой и тем самым подставляя под оружие свою левую сторону, из-за чего лезвие уверенно входит куда-то в район лопатки. Блондинка вскрикивает, чувствуя, как её прошибает жуткая волна боли, но Рика это не останавливает – он вновь вдалбливает Ханну в дверь, от чего острие впивается только сильнее, доходя почти до рукояти.

— Ох, Мистер Зальцман, потом вам будет очень-очень стыдно! — Форбс резко сползает вниз по стене, хватая с комода слева давно примеченный ею бутылёк духов Кэролайн, те самые, на которые она недавно спустила несколько сотен баксов. Она остервенело нажимает на пульверизатор, брызгая жидкость прямо в лицо Зальцману до тех пор, пока прорычав что-то нечленораздельное, он не отшатывается от неё. До конца не веря, что это правда сработало, девушка, не сдерживая стон боли, поднимается на ноги. Она хватает с комода телефон Аларика, за которым по идее он и уходил, и кидается к лестнице, спеша подняться наверх.

Сначала блондинка забегает в свою комнату, а через неё – в ванную, сразу же запирая за собой дверь. Только выдохнув, она замечает еще две другие полу-открытые двери – одна, ведущая в комнату Кэролайн, и вторая – в коридор. «Чёрт бы побрал эти общие ванные!» – думает Ханна, тут же кидаясь сначала к одной, а затем также успешно запирая и вторую дверь. Снизу слышатся какие-то звуки и Форбс понимает, что та хлипкая защелка, что вскоре будет разделять её от псевдо-Аларика – явно не выдержит и нескольких ударов крепкого мужчины.

Девушка подходит к зеркалу, чуть поворачиваясь, дабы разглядеть ужас на своей спине. Она чуть дотрагивается до рукояти ножа, буквально кончиками пальцев трогая гладкую поверхность, но, ощутив импульс боли, что разрывает внутренности изнутри, тут же отдергивает руку. Блондинка не замечает, как на щеках появляются горячие дорожки слез, это чересчур – стоять здесь одной буквально с ножом в спине. Боль, что до сих пор притуплялась от адреналина, сейчас отдает только с удвоенной силой, а Ханна, что концентрировалось на попытке своего выживания – начала чувствовать запах железа, видеть, как алая жидкость издевательски-медленно пропитывает тонкий черный свитер.

Пока ситуация не усугубилась, девушка открывает телефон, который на её удачу оказался без пароля. Хотя когда-то у Рика он был, точно был, она помнит. Стараясь не заострять внимание на мелочах, блондинка открывает поле для набора номера, судорожно вспоминая знакомые номера. Она точно помнит Кэролайн, но сейчас та в другом городе с Бонни и её новообращенной матерью – звонить бесполезно, помнит мамин и хоть ей она хочет набирать меньше всего, она сделает это, если последний вариант не сработает. Ребекка. Спасибо первородной вампирше, что постоянно посылает ей бесполезные смс, из-за чего её номер так часто мелькает перед глазами.

Ханна судорожно набирает цифры, параллельно несколько раз путаясь, из-за тремора рук. Подносит телефон к уху. Гудки. Ничего. Гудки. Пустота. Форбс мысленно чертыхается, заново набирая первородную, хоть это выглядит бесполезно. Вывод первый – кажется, Ребекка все-таки согласилась пойти на оргию к гребанному Деймону и той рыжей стерве, старой возлюбленной Финна – Сейдж, вывод второй – походу, из-за влажных сексуальных фантазий старшего Сальваторе она сегодня умрет. Бесконечные гудки снова прерываются. Но вызов не сбрасывается, напротив, на том проводе раздается спасительный голос, хоть и не тот, что она сейчас ожидала услышать.

— Любовь моя, тебе разве не говорили, что названивать человеку ночью – дурной тон? — Девушка выдыхает, медленно оседая на пол, каждое движение приносит боль, но и стоять на ногах больше нет сил.

— Клаус, пожалуйста, ты должен помочь мне, — на одном дыхании произносит блондинка, на самом деле не думая, что когда-нибудь будет так рада слышать голос этого несносного гибрида. Плевать на мнимую гордость. Она чувствует, как кружится голова, как медленно она начинает отключаться – поэтому Майклсон для неё сейчас наименьшее из зол.

— О-о-о, ничего себе, кому я обязан такому счастью? — С усмешкой спрашивает он. Ханна вздыхает – видимо его язвительность все-таки доведет её до гроба.

— Моему психу-защитнику, который воткнул мне нож в спину и сейчас продолжает охотиться на меня, разумеется, — наигранно-беззаботно отвечает Форбс, — В моём же доме, — добавляет она, внутренне надеясь, что информация о её местоположении ему все-таки пригодится, — И пока мы болтаем, я все еще продолжаю истекать кровью, если что.

— Ты так внимание всех парней привлекаешь? — говорит он, — Учти, девочка, я не люблю розыгрыши, — более серьезно произносит гибрид.