Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета

— Какие у него архивные данные? У Алеши более глубинные сведения, откуда род начался. Он через интернет искал. Он говорил вам, что соавтором мой сын должен был быть? Он издал книгу, а про Алешу там только приписка.

— А чем фактически вы недовольны?

— Там такие данные. Вот у Нади дочь родила без мужа. Он это написал. А про себя он умолчал. Там про всех грязь, а про себя грязь он не показывает. А вот эти вот браки в старые времена не всегда заключались. И сейчас-то не всегда. Он написал немножко неправильно про нас. Откуда он все это брал?

— В архиве.

— Но ведь, во-первых, архивы не все сохранились. Во-вторых, он пользовался архивами о жизни наших родителей. А вот в древности он особенно не влезал, мне кажется.

— Ну как же, там есть данные обо всех жителях с момента основания села.

— Я хочу подчеркнуть, что книгу эту я не читала. Зачем мне копаться там, с чем я не согласна, что недостоверно? Алеша говорил, что тут неправильно, тут неверно, искажено. В архиве так, а он немножко по-другому написал. Одну и ту же мысль можно ведь выразить разными словами — и смысл может измениться. Так что если человек не специалист в этом плане...

ОБИДЕЛИСЬ НА ПРАВДУ

Пересказываю Александру Лукичу разговоры с недовольными жителями. Он расстраивается.

«Обидно, что я писал книгу для людей, а в итоге нажил врагов. Некоторые со мной даже не здороваются. Я ведь сначала для своих писал, про своих все искал. А потом подумал: а давай я найду и про других информацию, им ведь наверняка понравится! В этой книге все в основном написано по документам. Есть кое-какие пересказы от старожилов, но это не касается конкретных жителей. Получается, на меня обиделись за правду. Вот одна тут говорит, что я про ее мужа написал, что он незаконнорожденный. Но я же не выдумал это, вот документы! В них так написано. Все, я враг. Другая обиделась на то, что я написал, что она родилась в тюрьме. Ну я про всех писал, что в архивах нашел. А они обиделись! Одна даже говорила, что в суд на меня подаст. А что я такого сделал? Я же не выдумал!»

О сыне Татьяны Разеев говорит, что Алексей на самом деле помогал ему на первых порах и добыл в интернете сведения о третьей ревизской сказке 1762 года. «Я правда думал взять его в соавторы, — говорит Разеев. — Но все-таки там огромная работа вся моя и затраты мои. За его вклад в работу я в начале книги написал ему благодарность и перечислил, какие сведения он добыл. Мне кажется, этого достаточно».

Претензии жителей о сокрытии фактов о своем роде Лукич комментирует так: «Специально никакие факты я не скрывал. Все написал, как в архивах».

В главе про Разеевых действительно есть не только «приятные» факты. Лукич пишет как про незаконнорожденных («Родила она незаконно сына Владимира от Фомина Ильи Осиповича»), так, например, и о самоубийствах («Жизнь для моего дяди Федора Прохоровича стала невыносимой из-за постоянных скандалов с зятем и в 1964 или в 1965 году он повесился. Я узнал об этом по телеграмме, но меня из воинской части на похороны не отпустили. Так высохла еще одна ветка Разеевых»).

Впрочем, среди жителей Малого Ишуткина нашлись и благодарные. Учительница начальных классов Ольга Бурмистрова рассказала, что, как только книга вышла, ее муж, уроженец села, сразу ее купил.

«Это потрясающая работа, — говорит о книге Бурмистрова. — Мне было очень интересно читать, не могла оторваться. Когда читала про предков моего мужа, представляла всех людей себе. У меня двое детей, я рассказала им о них. Сами бы мы вряд ли нашли столько информации! Наш дом дало нам местное хозяйство.

Мы слышали, что в нем когда-то жили какие-то зажиточные люди. А из книги я узнала, что эти люди — наши дальние родственники. По поводу обид... Александр Лукич написал так подробно про всех, чтобы люди представить могли, кто это такой. В деревне обо всем этом говорили между собой, но когда прочитали в книге, почему-то обиделись.

Ну, недоброжелатели всегда найдутся, это такая междоусобица».

«Сейчас я уже думаю: вот дурак, не надо было писать ничего. — сокрушается Лукич. — На меня ведь и батюшка наш обиделся, еще за первую книгу».

НЕБЛАГОВИДНЫЕ ДЕЯНИЯ

Одна из самых полных глав книги Лукича посвящена церкви. Он раскопал дату и место ее основания, имена и годы жизни всех священников. Добавил опровержение написанному в своей первой книге о том, откуда в их село перевезли церковь. «Старики рассказывали, что церковь построили в Шанталах (село в Шанталинском районе) и везли оттуда за 34 километра. Я так и написал. А оказалось, что Шанталы-то не те! Везли ее из Степных Шанталов в Кошкинском районе, это намного дальше!»