Подвал. 24 года в сексуальном рабстве

Фритцль никогда не посещал вместе с семьей церковь Святой Марии в Амштеттене. Судя по теоретическим выкладкам полиции, он скорее всего использовал именно это время, когда его жены и «верхней» семьи не было дома, чтобы проскользнуть в подвал ради очередных «забав» с дочерью. Местный католический священник Франц Хальбартшлагер тесно сблизился с семьей Фритцлей, поминая Элизабет в своих молитвах. До него доходили слухи о том, что она сбежала, чтобы присоединиться к какой-то секте. Годы спустя, когда его позвали в последний раз причастить Керстин, он моментально признал сходство между ней и тремя ее братьями и сестрами, которые не провели свои жизни в камере. «Трое детей, взятых на воспитание семьей Фритцлей, получили свое первое причастие здесь. Когда меня попросили прийти в больницу и я услышал ее имя, то был просто ошеломлен. Разумеется, я видел явные черты сходства между Керстин и остальными детьми. Но в то время как они были здоровы, она очевидно пострадала от своей жизни в подземелье. Она была бледной, и губы ее опухли». «Фритцль вел невероятную двойную жизнь», — добавляет священник.

Один из жильцов Иббштрассе, Дубановски, припоминает, что местные жители в шутку окрестили то время «временем аистов», так как дети рождались с регулярностью курьерских поездов. «Когда перед отъездом я спросил Фритцля, нужно ли ожидать специального уведомления, тот ответил, что ему все равно, потому что я занимал одну из трех квартир, которые он больше сдавать не собирается. Он объяснил это тем, что собирается придержать ее для трех своих внуков, чтобы они смогли жить вместе с ним, когда подрастут. Это объяснение показалось мне логичным. Я довольно хорошо знал ребятишек, и между нами всегда завязывались какие-нибудь смешные разговоры. Я часто встречался с ними, потому что мне разрешили держать свой мопед во дворе, и Александр всегда говорил, что тоже хочет мотоцикл. Тогда его бабушка отвечала: „Конечно. Мечтать не запретишь“.

Я бы сказал, что отношения в семье были хорошие. Конечно, иногда Фритцль начинал орать на детей. Обычно он делал это у себя в квартире, но я слышал его рев.

Я регулярно проводил отпуска в Таиланде, поэтому он как-то заговорил со мной об этом. Тогда же он рассказал мне, что тоже охотился за женщинами, когда был там, и знал, где можно заняться сексом за гроши. Однажды я сказал ему, что там действительно легко достать любые наркотики. Он ответил, что это не имеет к нему никакого отношения.

В конце концов запретных тем для нас не осталось. Он всегда рассказывал мне о своей работе по дому и так далее. К тому времени, когда я въехал, он уже официально был на пенсии. Он сказал, что долго работал за границей на электростанции и заработал там хорошие деньги. Теперь-то он уже старик. У него и его жены начались проблемы — одышка, когда они поднимаются по лестнице, ну и всякое такое.

Из детей Фритцля я по-настоящему был знаком только с Зеппом. Он был у Фритцля вроде прислуги. Ему было уже тридцать семь или тридцать восемь, но он делал все, что говорил ему отец. Он действительно был под каблуком у отца, который не отпускал его ни на шаг. У него была собственная квартира в доме родителей. Помню, когда мне было двадцать лет, Фритцль управлял небольшой гостиницей неподалеку от своего дома и Зепп все время находился при нем, выслушивая постоянные окрики отца.

Фритцль спускался в подвал каждый день, но лично меня это не касалось. Я думал, что, может, у него есть какое-то хобби, которым он занимается там, внизу. Моделирование или что-нибудь вроде. Это казалось мне нормальным. Он всегда ложился в десять, а перед тем обходил весь дом, проверяя, все ли в порядке. Когда мне случалось видеть его в это время, он всегда подмечал и указывал мне на какое-нибудь пятнышко.

Розмари? Ну что ж, она была очень тихая женщина, совсем как мышка, с которой ее властный муж явно обходился плохо. Не думаю, чтобы она хоть раз спускалась в подвал, я, по крайней мере, этого не видел. Она очень заботилась о детях. В 1998 году я купил новую музыкальную игрушку и сделал звук слишком громко, так что Фритцль спустился и сказал, чтобы я вел себя потише. Через несколько недель ко мне зашла Розмари и сказала, что хотела бы купить мой старый телевизор. Это был красивый телевизор марки „грундиг“, уже оснащенный телетекстом. Розмари ужасно хотелось купить его, вот я и отдал его за 1500 шиллингов. Я невольно задался вопросом, зачем им телевизор, поскольку у них уже было два. „Отдам детям“, — сказал потом Фритцль. Элизабет смотрела на мир по моему старому телику, а я, черт возьми, даже не подозревал об этом».