Подвал

Фостер закончил читать и посмотрел на Найджела. Теперь ему особенно сильно захотелось изучить подробности судебного дела. Что так растрогало старшего надзирателя? Ведь другие официальные лица не выказывали никаких сомнений поданному поводу.

Найджел заглянул в компьютерный терминал, находившийся рядом с кафе. Материалы уже доставили в читальный зал. Фостер поднялся вслед за Найджелом по лестнице и прошел через зал, погруженный в тишину, к столу выдачи. Они взяли большую картонную коробку с документами и нашли свободный стол. Найджел открыл коробку, и Фостер увидел громадную книгу в переплете, в ней было, наверное, свыше тысячи страниц. Найджел вытащил ее и аккуратно положил на стол. Надпись на титуле гласила: «Дела Центрального уголовного суда Лондона».

Найджел пролистал страницы.

— Я должен предупредить вас об одном, — произнес он, поворачиваясь к Фостеру. — Страницы сухие, но постарайтесь не облизывать пальцы, чтобы листать их быстрее, если не хотите, чтобы охрана библиотеки оскорбила вас на глазах у всех.

Найджел продолжил листать страницы. Наконец он остановился.

— Вот оно, — сказал он и подвинул книгу к Фостеру.

Наверху страницы стоял номер судебного заседания и дата. Внизу написано:

Ик Фаэрбен обвинялся в умышленном убийстве Сэмуэля Роубака и Леонарда Чайлда. В суде председательствовал Макдугалл, мистер Джон Джей Дарт — королевский адвокат и член парламента — представлял сторону обвинения.

«Какая характерная и точная формулировка», — подумал Фостер, читая это напыщенное вступление. Приятно было видеть, как адвокаты умели преподнести себя и дела, которые они вели, в наилучшем свете. Но ему нужна вовсе не интерпретация событий, данная Дартом.

Первой свидетельницей выступала Мэри Хескет, работавшая за стойкой бара в «Кларендон армс». Она подтвердила, что обвиняемый был пьян и поссорился с Роубаком перед тем, как тот покинул паб.

Следующий свидетель — местный делец и чиновник с хорошей репутацией. Его звали Стэффорд Перси. Ночью двадцать четвертого марта он совершал позднюю прогулку. Проходя мимо бара «Кларендон армс», он увидел, как оттуда вышел человек в одежде рабочего, закурил и направился в сторону Холланд-парк. Мгновение спустя следом за ним выскочил человек, известный теперь как Ик Фаэрбен. Он бросил гневный взгляд вслед уходящему. Несмотря на выступление стороны зашиты во время перекрестного допроса, свидетель утверждал, что хоть время и было позднее и на улице было темно, он абсолютно уверен, что человек, которого он видел в тени, являлся Фаэрбеном. Более того, утверждал, будто наблюдал, как Фаэрбен стал преследовать человека, только что вышедшего из паба. Защитник расспросил свидетеля о его отношениях с сотрудниками полиции, в том числе и офицером-дознавателем — детективом Генри Пфайцером, но обвинение предъявило возражение, и судья принял его.

Обвинение по второму убийству строилось по сходному образцу. Сотрудники паба и посетители подтвердили, что Фаэрбен, выпивавший в одиночестве весь день и вечер, поругался с погибшим. На сей раз не нашлось никого, кто бы видел, как Фаэрбен преследует жертву. Дело обстояло еще хуже — следующим свидетелем выступил уже упоминавшийся детектив Генри Пфайцер, подтвердивший, что представленный суду нож был тем самым ножом, который нашли в жилище обвиняемого.

Вопросы защиты заинтриговали Фостера.

«Детектив Пфайцер, это правда, что убийства привлекли внимание всех газет, как местных, так и национальных?»

Детектив ответил утвердительно.

«И не все статьи, то есть ни одна из них не была лестной. Было бы справедливо сказать, что значительная часть критики в адрес полиции являлась весьма едкой?»

Сторона обвинения возразила, но возражение отклонили. Судья велел защите продолжать допрос.

«Моя точка зрения следующая, господа. Вдень, когда нашли нож, причем, какое совпадение, это случилось на следующий день после пятого убийства, лишь одна газета сообщила о том, что полиция раскрыла это дело».

Сторона обвинения опять возразила, и на сей раз возражение было принято. Следующий комментарий адвоката изъяли из дела, и присяжные удалились, а судья выступил перед собравшимися в зале. Не было указано причин и не дано объяснений случившемуся.

Стороне обвинения больше нечего было добавить. Линия защиты оказалась слабой. От нее выступил только один свидетель. Он упомянул о добром нраве Фаэрбена. Не было никаких попыток поддержать предыдущее заявление адвоката о том, что его клиента обвинили ложно.

Судья Макдугалл подвел итог: