ПодВал

Ян стал разговаривал по телефону с реабилитационным центром. У меня затекли ноги, я встала и вышла из комнаты. Артём сидел на диване, поставив на него левую ногу и упершись в колено, локтём поддерживал голову. Он выпучил на меня глаза, под одним красовался фингал. На щеке и шее были царапины.

“Неужели это я его так?”

Хотела извиниться, но Артём спрятал глаза за ладонью и начал трясти ногой. Непонятно, стыдно ему или всё равно. Я обняла себя. Стало обидно, за то, что пришлось просидеть всю ночь в камере.

— Меня могут посадить.

Брат взглянул исподлобья, но ничего не ответил — это разозлило ещё больше.

— Там были все мои накопления и ты их пропил!

— Рита, — Ян обнял меня за плечи и отвел в сторону. — Не надо…

— Он даже не раскаивается.

— Пожалуйста, не надо его добивать.

Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но не смогла найти нужных слов. Стало обидно, что Ян его защищает.

Оставшееся время я смотрела куда угодно, но только не на брата. Раздражала мысль, что могу поймать его торжествующий взгляд.

Дождавшись, когда приедут сотрудники реабилитационного центра, я почувствовала небольшое облегчение. Три мордоворота, один больше другого, вошли в квартиру и стало тесновато. Было интересно, что чувствует сейчас Артём, но я упорно делала вид, что его в комнате нет.

— Реабилитация продлится минимум полгода.

На кухонном острове один из сотрудников разложил листовки, показал, как выглядит место, куда поедет Артём. Трёхэтажное здание в сосновом лесу с парком и закрытой территорией, удалённое от города на приличное расстояние, похожее на санаторий.

— Всмысле? Почему так долго? — Артём часто задышал, заметался взглядом по комнате.

— Если бы был способ проще, все использовали бы его. Но, к сожалению, с зависимостью тяжело справляться. Я сам год там пробыл. Это место меня спасло.

Оставив мужчин одних, я ушла в свою комнату. В ней так же, как и везде валялся мусор, на стенах находились странные разводы, цветом напоминали фекалии. Голый матрац с подушкой, похоже, притащили с помойки, а, может, он был моим. Воняло, как из пепельницы, и я, открыв окно, стала разглядывать парк.

Когда-то давно, будто в прошлой жизни, я усаживалась на широкий подоконник и наблюдала, как люди гуляют среди деревьев. Выдумывала, как мой будущий жених, тогда в этой роли был Ян (как бы банально это ни звучало), нарисует под окном на асфальте признание в любви. А теперь мне непонятно, хочу этого или нет?

— Ты в порядке? — тихо спросил Ян, но я вздрогнула и кивнула, взглянув на него.

— Только проголодалась.

— Могу еду заказать.

— Нет, поем в баре. Всё равно не смогу здесь есть.

Ян ухмыльнулся краешком губ.

— Он согласился?

— Да. Собирает минимальный набор вещей. Непонятно только есть ли среди них чистые. Но ничего, в рехабе приведут его в порядок.

“Хотелось бы надеяться”, — я отвернулась к окну.

— А что было с твоим братом?

Ян обнял меня сзади, чмокнул в щеку. Стало тепло, комфортно, но при этом ощущалась нереальность происходящего, как будто так быть не должно.

— Он много лет употреблял наркотики. Под кайфом избил барыгу до полусмерти за то, что отказался продать ему дурь. Его не посадили благодаря нашим родителям. Как они только ни обхаживали потерпевшего, в итоге уговорили забрать заявление. Брата так напугала перспектива сесть в тюрьму, что он сам поехал лечиться. С тех пор он чист и счастлив.

— Почему ты никогда не рассказывал?

— Ну, это было много лет назад, я ещё в средней школе учился. Да и к слову не приходилось.

Вблизи казалось, что в глазах Яна волны отбегают от центра, вырисовывая светлые линии на радужке.

— Тебе никогда не хотелось попробовать?

— Нет, — он улыбнулся. — Насмотрелся на невменяемого брата.

— Теперь мне кажется, что я тебя совсем не знаю.

— Надеюсь, мы исправим это, — прошептал Ян, уткнувшись мне в висок.

“Значит ли, что он простил мне враньё?”

Вшестером мы кое как уместились в грузовом лифте. Артём стоял рядом с Яном, смотрел в пол и шевелил ноздрями (так он делал, когда хотел скрыть свои чувства).

— Мы заедем по пути в полицейский участок, — сказал один из мордоворотов.

— Главное, чтобы он зашел туда один, а то будет выглядеть странно, — ответил Ян.

Другой из мордоворотов хмыкнул и добавил:

— Ну это понятно.

Артём закивал.

— Заберу заявление. Я же пообещал, — он взглянул на меня и быстро вернулся к созерцанию пола, когда понял, что я изучаю его. Потом нахмурился, резко выдохнул, посмотрел мне в глаза и прошептал, — прости.

Стало трудно дышать, захотелось разрыдаться. Я отвернулась, прикусила нижнюю губу и часто заморгала, сдерживая слёзы.

Сотрудники реабилитационного центра забрали Артёма, а Ян повёз меня в бар.

“Квартира теперь в моём распоряжении, но это не радует. Она, как открытый мешок с углем, пока дотащишь — сам весь испачкаешься”.

Я немного откинула спинку пассажирского сиденья и попыталась расслабиться.