Подвалы твоего сердца (СИ)

— Вот как? — Нарцисса медленно выдохнула, нервно разглаживая платье на талии. — Что ж, тогда я приму их обратно до того времени, пока опасность не минует. Продавать фамильную ценность я не собираюсь, и ты сможешь получить их, когда пожелаешь.

— Не нужно, — снимая серьги, пробормотала Гермиона. Её кожа еще помнила прикосновения Драко, когда он облачал её в этот «подарок». — Я бы не хотела…

Девушка замолчала. Она хотела сказать, что не желала бы иметь при себе хоть одно напоминание о Драко и тех отношениях, которые между ними когда-то были. Гермиона знала, что менее, чем через два месяца, это закончится, и тогда их дороги разойдутся. Гриффиндорка настолько сильно повязла в мыслях о Малфое, что даже забыла о своей миссии. Честно говоря, ей было уже откровенно наплевать на все, что не касалось её чувств. С ужасом девушка понимала: она снова чувствует боль. Заблуждение, в которое она вошла благодаря ласковым прикосновениям слизеринца, раскрылось и мучило её, запуская когти в самое сердце. Драко никогда не принадлежал ей и никогда не смог бы быть ближе, потому что с самого их рождения все было предопределено.

— Ты в порядке? — обеспокоенно прошептала миссис Малфой, забирая из рук девушки серьги.

— Слегка кружится голова, — отстраненно пожала плечами гриффиндорка. — Я постою здесь еще немного.

— Скажи, если станет хуже. Я прикажу приготовить для тебя комнату, — ненавязчиво продолжила миссис Малфой, про себя отмечая, что прекрасно понимает причину состояния девушки. Черт бы побрал эту разговорчивую Паркинсон с её бесполезными амбициями! Хозяйка поместья шагнула к дверям, одержимая идеей немедленно найти Драко. — Мистер Нотт?

Теодор тревожно посмотрел на стоящую у балюстрады девушку. Единого взгляда было достаточно для того, чтобы понять: она подавлена, причем очень сильно.

— Миссис Малфой, — кивнул юноша, наконец проходя на балкон.

— Позаботьтесь о мисс Грейнджер, она нехорошо себя чувствует.

— Разумеется.

Нарцисса нахмурилась, различив в глазах Нотта нежную тревогу. Она спешно покинула балкон и двинулась к залу в надежде поскорее найти сына. Интуиция подсказывала ей, что оставлять Гермиону одну в таком состоянии, да еще и с Теодором, совершенно нельзя.

— Что случилось? — Теодор рывком приблизился к ней, в последний момент отдергивая уже протянутую руку. Сжав зубы, юноша отступил на шаг. Проклятые чары!

— Все хорошо, просто в зале было слегка душно, — улыбнулась Гермиона, заранее зная,

что этому убитому голосу не поверил бы даже самый последний глупец.

— Ты не передумала насчет чар?

Нотт будто знал, куда бить. Гермиона подняла на него затравленный взгляд, а потом, порывисто закусив губу, отвернулась. Сердце билось с утроенной скоростью, а разум вопил: «Избавься от чар, идиотка! Хватит тешить себя иллюзиями!». Волшебница боялась этого внезапно пришедшего понимания, и отчаянно сопротивлялась панике, восставшей в её сердце.

— Волшебные узы не приносят счастья, — тихо продолжил Теодор. — Даже если сейчас тебе кажется, что все в порядке, когда они спадут, ты почувствуешь себя опустошенной и брошенной. Пока это не зашло слишком далеко, пожалуйста… — Нотт обошел девушку и заглянул в её глаза. — Позволь мне помочь тебе. Ты сильная волшебница, но эти чары могут сломать тебя окончательно. Неужели ты пережила мало боли? Прошу, сделай правильный выбор!

— Не дави на меня, — требовательно произнесла Гермиона, сквозь застывшие слезы взглянув на Нотта. — Мне уже больно и страшно, так что, будь добр, не делай еще хуже.

— Прости. Я только пытаюсь помочь.

Они замолчали. Холодный ветер метнул в обнаженную спину девушки холодные потоки, и она зябко поежилась. Теодор, заметив легкую дрожь волшебницы, быстро снял с себя пиджак и накинул на плечи Гермионы. Она благодарно улыбнулась. Стало тепло и уютно, в нос ударил мятный запах одеколона Теодора, и волшебница закрыла глаза. Вот бы всегда чувствовать такое спокойствие и умиротворение!

— Спасибо, что ты поддерживаешь меня. Не знаю, чем заслужила такую честь.

— Ты самая удивительная девушка из всех, что я знаю. Я очень давно наблюдаю за тобой и с каждым днем ты забираешь у меня все больше самообладания и терпения. Если бы ты не была связана чарами с другим, — Нотт искривил губы, и в его глазах блеснула боль. — Я бы уже давно заполучил твое сердце.

— Теодор… — Гермиона почувствовала возмущение, смешанное с диким смущением.

— Если бы ты только позволила, я бы носил тебя на руках и боготворил. Стоит тебе только сказать, Гермиона, и я сделаю всё, что ты пожелаешь. Ты веришь мне?

— Ты застал меня врасплох, — призналась девушка, смущенно улыбаясь.

— Понимаю, — кивнул Теодор. — Хочешь знать, что мне в тебе нравится больше всего?

Гермиона вопросительно вскинула брови.

— Здравомыслие, смелость и большое сердце, — услышав снисходительный смешок, Теодор продолжил: