Подвалы твоего сердца (СИ)

Запечатлев злость на лице мужчины, Гермиона резко развернулась и направилась сквозь толпу к небольшому возвышению, на котором ей предстояло выступать. Загремела музыка, все повернулись в одну сторону. На небольшую сцену вышел Кингсли, и, слегка покашляв, взмахнул палочкой. Свечи стали светить тусклее, и в помещении воцарился полумрак.

— Война унесла тысячи жизней не только волшебников, но и магглов. Минута молчания в их память, — прогремел усиленный магией голос по всему залу, и Гермиона сиротливо оглянулась. Почти на всех лицах отразилась едва заметная скорбь, или, может, так казалось из-за глубоких теней на лицах. Замерла тишина, такая страшная и гнетущая, будто в день Победы, когда все закончилось. Волшебница покрылась мурашками: страх от воспоминаний снова сковывал её, заставляя конечности неметь и холодеть. Но секунды молчания пронеслись быстро; вновь засияли свечи, люди ожили.

— Как Министр магии, я хочу поблагодарить миссис Малфой за идею проведения благотворительного аукциона. Как вам уже известно, все вырученные средства пойдут на поддержку пострадавшим от Войны. Министерство ценит ваше участие и поддержку, — кивнул головой Министр куда-то в толпу, и Гермиона поняла, что он благодарил Нарциссу. — Итак, прежде, чем мы начнем торги, я приглашу на сцену Героиню войны, знаменитую Гермиону Грейнджер. Прошу, — Кингсли сдержанно улыбнулся, и волшебница, осторожно пробравшись сквозь толпу, взошла на сцену, приняв руку помощи от Министра. Когда Гермиона взглянула на зал со сцены, ей стало страшно и неуютно. Эти взгляды, иглами впивающиеся во все тело, не давали расслабиться ни на секунду.

— Добрый вечер, — волшебница гордо вскинула голову, осматривая толпу, замершую перед ней в ожидании. — Меня уже представили как Героиню войны Гермиону Грейнджер. Девочку, которая помогала великому Гарри Поттеру преодолеть величайшее зло, нависшее над Магической Британией и всем миром. Да, это так, — гриффиндорка хотела, чтобы смысл её слов дошел до каждого, а потому подолгу задерживала свой взгляд на разных людях, с интересом внимающих ей. — Мы никогда не забудем героев, павших во имя света, не забудем битв и не забудем страха, который пережили, но я хочу сказать о настоящем. Ведь мы имеем так много, чтобы быть счастливыми, не оглядываясь на прошлое, — взглядом она отыскала в толпе Малфоя. Он сжимал в руках бокал с вином, и до того, как встретился взглядом с Гермионой, стоял с отрешенным выражением лица. Но едва её взгляд, живой и открытый эмоциям, столкнулся с его остекленевшими глазами, все переменилось. Губы волшебника тронула легкая улыбка, и он приподнял бокал, салютуя Гермионе. Девушка непроизвольно улыбнулась, с ужасом понимая, что заготовленные слова вылетают из головы. Чтобы сосредоточиться, она посмотрела вниз, а потом, собравшись с духом, продолжила:

— У всех волшебников и волшебниц мира есть свобода. Свобода жить, свобода думать, свобода любить. Я не жалею, что провела годы юности в сражении, потому что сейчас многие мальчики и девочки могут жить, не боясь собственных мыслей, не подвергаясь предубеждениям и застаревшим правилам… — Гермиона увидела в смешанной толпе острый испытующий взгляд мистера Волнера. — Я не жалею, — еще раз твердо произнесла она. — Не жалейте и вы. Смотрите на жизнь с высоко поднятой головой. Кем бы вы ни были в прошлом, что бы вы ни делали — это ушло. Позвольте настоящему укрыть прошедшее забвением. Если вы счастливы в этом мире — значит, все правильно. Мы боролись за это. И победили, — понимающая улыбка Гарри согрела её сердце. Он смотрел на неё с задумчивым спокойствием, но был доволен произнесенной речью. Да, это было именно то, что нужно. Воздух помещения наполнился овациями, и Гермиона удовлетворенно улыбнулась.

— Спасибо, мисс Грейнджер, — пару раз хлопнув в ладони, откликнулся Министр. — А теперь, дамы и господа, мы объявляем аукцион открытым!

Медленно выдохнув, волшебница сошла со сцены и, переведя сбившееся от волнения дыхание, направилась на поиски миссис Малфой. Стоило отдать серьги, чтобы мистер Волнер не сомневался в её лжи.

— Привет, Яблочко! — задорный голос спереди заставил её вскинуть голову и заинтересованно осмотреть рядом стоящих. — Яблочко, посмотри сюда! — повторил знакомый голос, и Гермиона снова оглянулась, жутко заинтересованная тем, кого же именуют «яблочком». Наконец её взгляд встретился с озорными глазами Блейза. Слизеринец смотрел прямо на неё, и для уверенности девушка оглянулась ещё раз, а потом вопросительно указала на себя. Забини часто закивал, а потом, шепнув что-то девушке, с которой стоял до сих пор, направился к гриффиндорке.

— Если ты хотел дать мне обидное прозвище, Блейз, то промахнулся, — хмыкнула Гермиона, принимая из рук юноши бокал с шампанским.

— Вовсе нет, дорогая, — рассмеялся юноша. — Теперь я буду звать тебя так. Кстати, выглядишь потрясающе. Я бы пригласил тебя на страстное танго, но, боюсь, смерть от двух непростительных, которые полетят в меня одновременно, будет особенно болезненна.