Подвалы твоего сердца (СИ)

Министерство сделало свое дело. Они все-таки избавились от Люциуса. Почему же других сбежавших не убивали? Не испепеляли, обрекая на позорную смерть предателя и труса? В представлении Драко герб Малфоев, заляпанный безвинной кровью, измазанный в саже войны и черной вязи предательства, рассыпался в прах. Раньше юный лорд еще надеялся очистить его и заставить снова сиять, но теперь все было бессмысленно. Своей смертью Люциус проклял всех Малфоев на сотню поколений вперед.

И все же, несмотря на эгоизм, тщеславие, лицемерие и порой малодушие, Люциус был его отцом. Человеком, который вырастил из Драко того, кем он сейчас являлся. Первым и единственным примером для подражания. Мужчиной, составляющим счастье его матери. И как она только не умерла, едва услышав о смерти мужа? Драко удивлялся, насколько преданным может быть сердце женщины. Не раз унижаемая, почти безголосая, Нарцисса продолжала любить его отца вопреки всему, что он делал с ней и их семьей. Люциус Малфой не заслуживал той смерти, которая его настигла настолько внезапно. Без гроба, даже самых простых похорон и скорбных прощаний, наследник древнейшего рода канул в презренное забвение. Драко подумал о прелести того, что мертвые не могут думать, ведь что бы ощутил Люциус, зная, что о его кончине будут горевать лишь двое?

Каждый человек превозносит того, по чьему подобию был создан, а потому каждый ребенок любит родителя так же, как и верующие — Бога. Слепо, беззаветно, отчаянно.

Протяжный стон ударился о стены замершего в скорби кабинета, и Драко упал на кресло отца, закрыв лицо руками. Каждая мысль била не хуже атакующего заклятья, и Малфой впервые за долгое время захотел исчезнуть. Но сознание, злобно смеясь и уворачиваясь от попыток эмоций до конца уничтожить его, все никак не покидало Драко. Остервенело сжимая собственные волосы, чтобы физической болью отвлечься от душевной, юноша принялся безумно раскачиваться, что-то бессвязно шепча.

— Драко… — тихий лепет долетел до его сознания чуть позже, чем сам звук женского голоса.

— Убирайся, — не отнимая рук от лица, выплюнул юноша. Сейчас он не хотел видеть абсолютно никого. Нужно было подумать о многом.

— Прибыли люди из Министерства и Аврората. Они хотят задать тебе пару вопросов, — Гермиона испуганно жалась к косяку, прекрасно понимая, что Драко не желает ни с кем разговаривать. И протягивать ему руку помощи она вряд ли имела права.

— Авроры? — Драко поднял голову, и его лицо разрезала кривая улыбка. — Что ж, прекрасно! — он вскочил с места, выхватывая собственную палочку. — Пора отблагодарить их за поимку опасного Пожирателя!

— Малфой! — Гермиона опасливо оглянулась на дверь, а потом захлопнула её почти перед носом разъяренного слизеринца. — Успокойся.

— Грейнджер, не выводи меня, — предостерегающе прошептал он, пытаясь отодвинуть её от двери. — Мне нечего терять. Я собственноручно разберусь с каждым из них, и ты не сможешь мне помешать.

В голове обезумевшего от яростного горя Драко стояло надменное лицо отца, наблюдающего за ним откуда-то сверху. Малфой должен был отомстить, чего бы ему это ни стоило. Заключение, позор, смерть — ничего уже не имело смысла по сравнению с той болью, которую испытывала Нарцисса и сам Драко.

— Нет! — она прижалась спиной к двери, с ужасом понимая то, что забыла свою палочку наверху. — Послушай меня! Сейчас тебе нельзя делать неосторожных поступков.

— А когда мне было можно их делать? — язвительно поинтересовался Драко, хватая девушку за плечо и с усилием отодвигая её от двери. — Прочь.

— Драко! — руками волшебница попыталась перехватить запястья Малфоя, но он, ослепленный гневом, резко откинул их. Гермиона продолжала цепляться снова и снова, пока очередной рывок не отбросил её в сторону, заставив съехать по стене.

— Черт, — Драко, посмотрев на сидящую на полу волшебницу, словно очнулся от наваждения, затмившего здравомыслие. — Грейнджер, кто просил тебя лезть? — поспешно склонившись над упавшей, Малфой протянул к ней руки и помог подняться. Но Гермиона не была обижена, потому что все прекрасно понимала. Юноша был подавлен и разбит, а это значило, что его состояние было особенно уязвимым. Нет, вести его на допрос к министерским сотрудникам прямо сейчас было плохой идеей. Чтобы отвлечь Драко от мыслей о жестокости и мести, Гермиона прикинулась глубоко оскорбленной и схватилась за якобы ударенный локоть.

— Идем, — он провел её к софе и надавил на плечи, заставив опуститься на мягкое сиденье. — Больно? — Драко принялся ощупывать её руку, и волшебнице почему-то стало смешно и тепло на сердце. Она разглядывала обеспокоенное лицо Малфоя из-под опущенных ресниц и удивлялась, насколько быстро может меняться настроение этого человека. Еще минуту назад он пылал гневом и был готов разнести половину Магической Британии, а теперь сидел перед ней на корточках и усиленно разглядывал несуществующий ушиб.