Подвалы твоего сердца (СИ)

— Директор переживала за будущее Драко. Он перестал учиться и ни с кем не общался.

— Вот как? Что ж… Насколько успешными были ваши попытки сблизиться?

— Сначала было сложно, — Гермиона невольно улыбнулась, и мужчина прищурился, внимательно наблюдая за реакцией волшебницы. — Драко и до войны не был подарком, а уж после… Чтобы подступиться к нему, мне потребовалось много времени, сил и нервов. Но в конце концов он начал открываться мне.

— И мистер Малфой смог, как вы выразились, «адаптироваться»?

— В некотором роде, — пылко ответила Гермиона, для верности качнув головой. — Он начал посещать занятия, даже выиграл отборочный матч Кубка Школы. Мог бы победить и финальной игре, если бы один из участников не нарушил правила, — Гермиона продолжала рассказывать, едва осознавая, зачем говорит так много ненужных вещей. Ей хотелось держаться с аврором сухо и сдержанно, но на щеках вдруг заплясал румянец воодушевления, а язык заработал с невообразимой силой.

— Как он отреагировал на известие о смерти Люциуса Малфоя? — спустя несколько секунд молчания спросил аврор, склонив голову.

— Как может отреагировать человек на смерть отца? — опустив глаза, Гермиона облизнула пересохшие губы. — Было тяжело, но он справился. Навалилось очень много нерешенных проблем, и некоторое время мы не виделись, потому что Драко находился в Малфой-мэноре.

— Да, — глухо отозвался аврор. — Я был в их родовом поместье в те дни.

— Тогда знаете, что мистер Малфой не причастен к побегу Пожирателей.

— Министерство склоняется к вашей точке зрения, — мужчина вскинул брови и опустил взгляд. — Но говорить о чем-то с уверенностью в данной ситуации мы не можем. Драко Малфой сбежал.

— Это преступление, — согласно кивнула Гермиона, но сдаваться не собиралась. — Однако у него просто не было другого выхода.

— И он решил скрыть один проступок другим?

— Иначе его бы запрятали в Азкабан на неопределенный срок. Драко бы там не выжил, — почти шепотом произнесла волшебница, чувствуя, как к глазам подступает влага. Поведя плечами, она резким движением смахнула слезы. Гермиона сказала себе, что не имеет на них права, однако горечь внутри груди не удавалось заглушить никакими уговорами. — Он всего лишь жертва обстоятельств.

— И сын Пожирателя, — мрачно напомнил аврор, и Гермиона, забыв про минутную слабость, подняла на него горящий яростью взгляд.

— А я — дочь магглов, и именно поэтому меня хотели убить. Если мы будем навешивать на всех несправедливые ярлыки и ненавидеть за это, сэр, то презирающая потомков Пожирателей Британия ничем не лучше той, что хотел создать Темный Лорд.

— Вы прониклись к мистеру Малфою чувствами куда более сильными, чем просто симпатия, верно? Извините за нетактичность, но это может сыграть большую роль в ходе расследования.

Некоторое время Гермиона молчала, опустив глаза на собственные запястья. Кольцо, казалось, слегка нагрелось и пульсировало. Девушка прикусила губу и протяжно выдохнула. Что она испытывала к Драко Малфою? Друзьями их мог назвать только безумец похуже Трелони. Любовники? Смешно! Тогда они бы не приходили в смятение каждый раз, едва соприкасаясь. Так кем же они приходились друг другу? В свете последних событий казалось, что врагами, но Гермиона не могла назвать Малфоя неприятелем, когда главную угрозу она находила в самой себе. Как и враги они каждый раз вспыхивали при взгляде, касании, неосторожном слове, но по сравнению с их ранней враждой это были совсем иные эмоции. Прямое противостояние, попытки доказать правоту, может, желание превзойти, но, черт возьми, совсем не ядовитая ненависть и презрение! Это проявлялось во всяких мелочах, значения которых Гермиона не осознавала до этого момента. К примеру, в сарказме, сопровождающемся вполне дружелюбной улыбкой, в касаниях, лишенных брезгливости и неприязни, и, наконец, в чистом и прямом взгляде. Волшебница за эти два месяца поняла, что так Малфой смотрел лишь на тех, в ком признавал равного, если не превосходящего. И, подводя черту под всеми тяжелыми размышлениями, Гермиона так и не могла признаться себе в истинной сути её отношения к Драко.

— Я привыкла защищать несправедливо осужденных, — ответила девушка, хотя понимала, что это совсем не то, что от неё ожидал услышать аврор.

— Я задал вам вопрос, мисс Грейнджер. Можете ли вы сказать, что привязались к мистеру Малфою?

— Да, — надрывно выдохнула она, мысленно благодаря аврора за то, что он изменил формулировку вопроса.

— Хорошо… — задумчиво протянул мужчина, отступая на полшага. — Еще пара вопросов, и вы можете быть свободны. Как насчет Пэнси Паркинсон? Известно ли вам о её участии в группировке Пожирателей?

— Паркинсон? — Гермиона удивленно вскинула брови, и аврор угадал ответ на свой вопрос во взгляде волшебницы. — Почему вы спрашиваете?

— Она пропала этой же ночью. Вероятно, вместе с мистером Малфоем.

Гермиона нахмурилась и с усилием сжала челюсти. Нечто еще более неприятное, чем чувство вины, садануло её по натянутым нервам, и в мыслях промелькнули наивные выводы. Паркинсон и Малфой сбежали вместе? Как романтично!