Подвалы твоего сердца (СИ)

Четвертый «круциатус» был намного слабее, чем предыдущие три — Теодор почти не кричал. Влага на холодном каменном полу щипала рваные раны, нанесенные «сектумсемпрой» отца, но эта боль оставалась почти неощутимой по сравнению с действием запретного заклинания.

— Теодор, — шаги мужчины отдавались в голове тупой болезненной пульсацией. Слизеринец сделал глубокий хриплый вдох и открыл налитые краснотой глаза. — Я думал, ты куда умнее, но нет… — немного подумав, Протеус спрятал палочку в складках мантии и снял перчатки. — Такой же бесполезно безголовый, как и твоя мать.

— Заткн… — сквозь зубы зашипел слизеринец, но сорванные из-за крика связки защипало, и он зашелся тяжелым болезненным кашлем.

— Но не думай, что я наказываю тебя по своему желанию… — в голосе отца Теодор четко различал лживые нотки, и это злило еще больше. — Лорд Малфой был очень недоволен тобой, так что я не мог не подчиниться, когда он приказал бросить тебя сюда, — Пожиратель будто заинтересованно осмотрел поросшие мхом стены подвального помещения. — Правда, «сектумсемпра» и парочка «круцио» сверху были моей личной инициативой.

— За что ты меня так ненавидишь? — сумел прошептать Теодор и дрожащей рукой потянулся к животу. Пальцы облачились в теплую кровь, и юноша постарался расслабиться, чтобы кровь не слишком сочилась из раны.

— Нет, Тео! — Протеус присел перед сыном и внимательно посмотрел на его лицо, блестящее от пота и крови. — Я желаю тебе только лучшего, пойми. Через боль приходит послушание и, главное, истина. В этом мире, мой дорогой сын, ты должен либо причинять страдания, либо терпеть их. Но разве мы были рождены для смирения? Сейчас ты тот, кто готов принимать удары ради других, но, может быть, спустя час, когда я приду снова, что-то изменится. И если ты возненавидишь меня — прекрасно. Ярость — лучший друг Пожирателя. Можешь даже придумать какую-нибудь очаровательную месть, только перестань, ради всего святого, наматывать сопли на кулак и страдать из-за какой-то мерзкой грязнокровки!

— Ты ничего не знаешь!

— О, так это из-за любви к тебе она пришла прямо в руки к Малфою? Брось, Тео! Если бы ты искал личного счастья, то просто сбежал бы вместе с грязнокровкой! Но мисс Грейнджер скорее всего сейчас находится в постели нашего дорогого Лорда, и я не уверен, что она слишком несчастна.

— Замолчи… — выстонал Теодор, и его сковал ужас.

Когда его поразили «ступефаем», в голове была лишь одна мысль: Гермиона не смогла осуществить задуманное. Теодор не знал причины, но искренне надеялся, что это была не слабость гриффиндорки. Нотт до последнего верил в её хладнокровие.

— Я долго думал, как наказать тебя за непокорность, — Протеус поднялся на ноги и тихо хмыкнул, когда Теодор попробовал сесть, скорчившись от боли. — Выйдешь отсюда, если согласишься на брак с Асторией Гринграсс. И я наложу связывающие чары, чтобы контролировать тебя.

— Зачем? — Нотт яростно сжал зубы. — Почему бы просто не наложить «империо»?!

— Это слишком скучно, к тому же… — Протеус растянул губы в зловещей усмешке.— Магические браки не расторгаются, а это значит, что ты до конца своих дней будешь привязан к нелюбимой женщине. Я-то знаю, что для такого чуткого мальчика, как ты, это намного хуже, чем «империус». Хуже, чем все запретные. И, если завершать перечисление плюсов этой великолепной сделки — ты наконец сможешь забыть грязнокровку.

— Я не дам согласия, даже не жди! — прорычал Теодор, но подняться так и не смог. Бессилие выводило из себя. Хотелось придушить Протеуса, но юноша не мог даже встать на ноги.

— Не бросайся словами, — фыркнул Нотт. — Посмотрим, что ты скажешь к вечеру. И, чтобы лучше думалось, я навещу тебя еще несколько раз. К счастью, «круциатусом» я владею в высшей степени превосходно.

— Ты просто не можешь быть моим отцом, — злобно прошептал Теодор, откидывая голову к стене.

— А ты — моим сыном, но это так. Пора бы принять реальность, Тео. Она не такая уж и ужасная, если посмотреть с нужных позиций. Я не прощаюсь, — Протеус многозначительно вскинул брови, и, бросив на сына последний взгляд, вышел за скрипучую железную дверь. Щелкнул замок, и Теодор засмеялся над своим бессилием — без палочки он не мог отпереть обычную дверь, не заблокированную никаким заклинанием.

Протеус глубоко вдохнул спертый воздух и нахмурился. Сладковатые нотки прелости навевали на него воспоминания об Азкабане. Постояв за дверью всего несколько секунд, он направился вперед по мрачному коридору, пока не наткнулся на круто взвивающуюся лестницу. Наверху у железных перил стояла тонкая фигура, облаченная в темную мантию. Удовлетворенно хмыкнув, Пожиратель преодолел несколько десятков ступеней и остановился, всматриваясь в бледное лицо девушки.

— Вы звали меня? — пролепетала она, так и не подняв глаз.

— Да, — он смахнул с плеча паутину. — Позаботься о моем сыне. Кажется, я слегка не рассчитал с силой «ступефая». И напомни лишний раз, что лучше ему согласиться на брак с Асторией.