Подвалы твоего сердца (СИ)

— Агуаменти, — прошептала она, и емкость наполнилась чистой водой.

Теодор следил за однокурсницей с нескрываемым любопытством, и совсем немного — иронией. Ему казалось, что все попытки Пэнси помочь будут тщетными, пока она, намочив оторванный материал в воде, не прикоснулась к его виску.

— Паркинсон! — зашипел Нотт, отдергиваясь от влажной тряпки. — Больно!

— Не больнее, чем «ступефай», — бесстрастно отозвалась она, одним резким движением поворачивая голову слизеринца к себе. Острые ногти впились в кожу под подбородком, удерживая. — Потерпишь.

Теодор сжал челюсти, чувствуя, как вода проникает в открытую рану на виске. Но, несмотря на неприятные ощущения, чувство отвратительной липкости постепенно проходило, и казалось, что кожа может дышать. Паркинсон действовала уверенно, но юноша даже не догадывался, скольких душевных сил ей стоило пачкать руки в чужой крови.

— Ты бы могла и не делать всего этого, — улучив момент, когда девушка отстранилась, чтобы сполоснуть ткань, выдавил Теодор.

— И правда, — хмыкнула Пэнси. — Мне следовало бы ненавидеть тебя. Теперь Грейнджер снова рядом с Драко. Как же бесит… — слизеринка резко дернула на себя ворот рубашки, и поврежденная ткань разъехалась. Нотт сжал губы, терпя не слишком осторожные прикосновения к особенно глубокой ране на животе.

— Так почему? — спросил он, едва сумев разомкнуть сжатые из-за щиплющей боли зубы.

— Должна же я сделать хоть что-то хорошее в своей жизни. Прошлых проступков это не искупит, конечно… — Паркинсон на мгновение замерла, вспоминая лицо мадам Пинс.

— У всех есть шанс, — вкрадчиво произнес Теодор, заметив помрачневшее выражение лица волшебницы.

— Заразился от Грейнджер благородством? — огрызнулась она и принялась промокать рану с особым остервенением. — Мы все завязаны в этом неправдоподобном плане Пожирателей, — голос был потухшим и обреченным. — Осталось лишь выбрать сторону победителей или проигравших.

— Ты еще не поняла? — Нотт подарил ей жесткий взгляд. — Мы все будем проигравшими, если Протеус осуществит задуманное.

— Только не я! — Пэнси взяла сухую полоску ткани и быстро обернула её вокруг головы юноши, особенно прижимая к ране. — Драко будет моим.

— Зачем обманывать себя? — Теодор одним резким движением схватил её за запястье и потянул к себе. Пэнси попыталась испуганно отшатнуться, но крепкая хватка слизеринца не дала ей сделать и шага.

— Отпусти, иначе пожалеешь! — Пэнси и сама не испугалась бы той угрозы, что только что озвучила. Её голос был больше похож на блеяние овечки.

— Помоги мне.

— Ты же знаешь, что Протеус накажет меня и моих родителей! — простонала девушка, все еще пытаясь освободиться. — И в чем я еще могу тебе помочь?

— Я должен сбежать и забрать отсюда Гермиону…

— О, ну конечно! — Пэнси разозленно дернула руку на себя и наконец смогла сбросить с себя пальцы Теодора. — Всем необходимо спасти гриффиндорскую принцессу! У неё голова не кружится от количества поклонников? Если ты хотел попросить у меня помощи, называть имя Грейнджер было самой плохой идеей! Вот что, Нотт, — она пылала яростью, поднимаясь на ноги. — Лучше согласись на брак с Асторией и прекрати страдать из-за маггловки, которая даже не смотрит на тебя. Не обманывай себя, — повторила она его слова, громко усмехаясь.

— Я смогу помочь тебе, если согласишься, — Нотт открыл глаза, предпринимая последнюю попытку уговорить Пэнси.

— Помочь себе смогу только я сама, — горьким шепотом ответила девушка, покидая камеру. — И ни за что не отступлю почти в конце пути.

— Пэнси… — Теодор попытался подняться, ощутив яркое отчаяние, но дверь уже захлопнулась и скрежетнул запор. — Паркинсон! Вернись, черт бы тебя побрал! Протеус не выполняет своих обещаний! Ты попадешь в ловушку, если и дальше будешь его слушать!

Пэнси спешно шагала вперед, с усилием заставляя себя не прижимать ладони к ушам. Ей и так было тревожно, а крики Нотта по капле высасывали даже ту крошечную уверенность, которая была в волшебнице до этого.

***

Длинный стол и ряд дубовых кресел по обеим сторонам, полумрак в помещении и горящие взгляды убийц, преступников и сумасшедших навевали на Драко далеко не самые приятные воспоминания. Он был на собраниях Пожирателей вместе с отцом всего несколько раз, но этого хватило, чтобы все оставшееся время Малфою снились кошмары, в которых Нагайна пожирала очередного безвинного человека. Слизеринец содрогался, вспоминая, что однажды кровь разрываемой жертвы брызнула на него. Ощущения душащей тошноты и животного ужаса Драко запомнил на всю жизнь.