Подвалы твоего сердца (СИ)

Завывающая за окном непогода навевала мысли о близкой смерти. Драко долго размышлял над тем, каким будет место, куда он попадет. Увидев горные вершины Альп, он понял, что его Ад будет состоять из глыб льда и потоков колючего снега. Одиночество и холод — вот страх, пожалуй, даже самых сильных людей. Метель нещадно билась своими снежными ладонями в стекло крошечного окошка, и Драко постоянно отвлекался на эти звуки. Вслушиваться в заунывную песнь ледяных ветров было куда лучше, чем терпеть открытый и нежный взгляд карих глаз. Малфой считал, что недостоин его, и эта честность по отношению к себе изматывала не хуже иных запретных заклятий.

— Почему ты молчишь? — её голос дрожал.

— Я не знаю, что должен сказать теперь, — искренне ответил он и наконец повернул голову. Лучше уж было молчать, чем говорить о предстоящем. Кто бы мог подумать, что человек способен ощущать столько боли лишь при мысли об отсутствии будущего! Драко не знал, что ему нужно успеть сделать в оставшиеся перед смертью сутки. Вспыхивающие в сознании картины казались глупыми и иррациональными. — Извинениями ничего не исправить.

— Это так, — поспешно согласилась она, пододвигаясь ближе. Её голова загородила окно, и для Драко были отрезаны последние пути к отвлечению от созерцания полных надежды глаз. — Но сейчас ты здесь, и это намного важнее всего, что произошло раньше.

— Действительно так думаешь? — Малфой усмехнулся, а рука дернулась, чтобы заправить упавшую на щеку волнистую прядь. Вовремя подавив этот порыв, он с усилием зажмурился и опустил голову.

— Я все еще немного зла, — заметила Гермиона. — Но это правда.

— И ты действительно считаешь, что все еще может быть хорошо? — Драко не поднимал глаз, потому что боялся поверить в те слова, которые непременно прозвучали бы в ответ.

— Если только ты перестанешь убегать каждый раз, когда я протягиваю к тебе руку.

— Я больше не убегу, — горько заметил Драко, но тут же спохватился. Он забыл, что Гермиона с легкостью могла распознать ложь или малейшую недосказанность. — От ответственности не уйти. Я только надеюсь, что день моей казни не станет национальным праздником.

— Перестань, это не смешно! — шепотом заметила Гермиона, пытаясь понять, почему Малфой не поднимает глаз.

— Разве я смеюсь? — он терзал пальцами край рукава, чтобы хоть как-то удерживаться в реальности. — Это правда, и я смирился.

— Я не позволю тебя казнить!

— Ты не Мерлин всемогущий! — раздраженно фыркнул Драко, отворачивая голову совсем в сторону, но теплые маленькие ладони, грубовато опустившись на кожу щёк, развернули её обратно и чуть приподняли.

— Я Гермиона Грейнджер, — уверенно отчеканила она, и взгляд нечаянно упал на тонкие, но выразительные губы. Покраснев, девушка на секунду отвела взгляд. Ей хотелось проклясть чары за то, что они отвлекали её в такой важный момент диалога, но те бы невероятно оскорбились, потому что в кои-то веки были ни при чем.

— Это, несомненно, самый мощный аргумент, который мне доводилось слышать, — иронично изогнув брови, прокомментировал Драко. Глаза Гермионы горели уверенностью, а губы были слегка приоткрыты. Взгляд жадно мазнул по крошечной трещинке в углу и тонкой розоватой коже. Он напряженно сглотнул.

— И все же… — Гермиона ощущала, что они все больше уклонялись от былого настроя, но по-прежнему пыталась держаться. — Почему ты не хочешь поверить в нас?

«Потому что я заставил тебя страдать»

«Потому что ты достойна куда лучшего, чем быть предметом одержимости поломанного убожества»

«Потому что завтра я умру»

Драко покачал головой, пытаясь скрыть тоску, рвущуюся через кожу. Доверчивые глаза замерли в ожидании, и было просто необходимо что-то ответить, но лгать и увиливать снова совершенно не хотелось.

— Я хочу, — практически беззвучно произнес он и улыбнулся ей настолько искренне, насколько позволяло рвущееся на кусочки сердце. — Но не могу.

Гермиона отпрянула, и горечь, вызванная обидой, захлестнула её с головой. Она смотрела в полупрозрачные глаза и просто не хотела верить, что у него нет никакого желания разделить эти чувства. Неужели Малфой так сильно закоренел в своих чистокровных понятиях? Вывод был идиотский, но Гермиона не находила больше ни одного препятствия, которое могло бы помешать их сближению.

— Это потому, что я нечистокровная? — вопрос слетел с языка прежде, чем она успела хорошо обдумать его. Детские комплексы оказались намного сильнее рассудка, и Гермиона тут же покраснела, стыдливо пряча взгляд.