Подвенечное платье

Что до Агафьи, то она буквально наслаждалась триумфом. Будто бы специально отбирала только самые дорогие и вычурные наряды, а после непременно спрашивала мнения Анфисы,кажется, лишь для того, чтобы с ним не согласиться. Наконец, Агафья отобрала с десяток модных платьев и удалилась в отдельную комнату для примерки.

Анфиса тем временем смогла подойти к Лаврентьевой, сверявшейся с каталогами в поисках очередного неоправданно дорогого наряда. Подняв глаза на девушку, Лаврентьева разве что не поморщилась, но, видимо, напомнив себе, что Анфиса – подруга дочери ее постоянной клиентки, смогла-таки выдавить подобие извинения:

– Вы уж меня простите. Не представляете себе, как сложно нынче вести дела. Иной раз только завезешь платья из Парижа, как уже через неделю какое-нибудь третьесортное ателье его пошьет! Сил моих уже нет гонять этих швей да костюмерш. И ведь все как назло прикидываются приличными барышнями, иные даже примерки требуют!

Анфиса удивилась такому подходу мадам, но позволить отвлекаться от цели своего визита не могла.

– Да-да, я вас прекрасно понимаю. А скажите пожалуйста, нет ли у вас подвенечных платьев?

Лаврентьева лишь пожала плечами.

– Бывает, конечно, завозим, но сейчас пока не сезон, ближе к осени привезем. А вы с какой целью интересуетесь?

Было очевидно, что опытная мадам не верила в покупательскую способность Анфисы, а быть может и более того – в ее брачные перспективы. Анфиса была вынуждена сказать все напрямую. Выносить демонстративную бестактность этой женщины она более не могла.

– Я служу гувернанткой в доме купца Еремеева. Мои воспитанницы спросили меня о подвенечном платье их покойной маменьки, а Глафира Матвеевна, служащая в доме экономкой, заверила меня, что лично свезла его вам.

– И что же, Еремеев желает выкупить его назад, спустя пять с лишним лет?

– Хотя бы узнать его дальнейшую судьбу. Насколько я могу судить, платье это было исключительное. Быть может, дочери Петра Ивановича и уговорят отца выкупить его.

Мадам, казалось, призадумалась и даже была готова поверить словам Анфисы:

– Старшая дочь Еремеева уже, должно быть, невеста? Мне сразу показалось странным, что вдовец так легко расстался с подвенечным платьем покойной супруги, имея трех дочерей… Но, боюсь, я ничем не смогу помочь. Хоть и не легко это было, но подвенечное платье Еремеевой я-таки смогла продать. Провисело довольно долго, пока его не купила какая-то иностранка. Наши-то платье покойницы покупать не хотели, примета, видите ли, плохая. Ужас какое невежество и суеверие…

– А можно ли как-нибудь узнать, кто его приобрел?

Лаврентьева лишь пожала плечами. Ее помощница помогала Агафье примерять платья, и саму ее в примерочную пока не звали, а значит, мадам могла оказать небольшую услугу даже гувернантке. Особенно, если это могло привести в ее магазин самих барышень Еремеевых. Пройдя за стойку, служившую также раскройным столом, мадам наклонилась к нижним полками и достала несколько бухгалтерских книг, после чего начала искать в них запись о продаже подвенечного платья. Это заняло некоторое время, но, наконец, Лаврентьева нашла искомое и ткнула Анфисе на нужную строчку указательным пальцем.

– Ну да, все верно. Два с лишним года назад, в июле платье приобрела некая мадмуазель Фрикэ. Сама она не пожелала вести платье в багаже, а потому попросила позаботиться о его упаковке и доставке. Адрес был обозначен как домовладение отца девушки, месьё Фрикэ, во Франции, местечко под названием Трувиль-сюр-Мер. Если я правильно помню, мадмуазель была в восторге от обилия жемчуга на вышивке, и купила платье исключительно с целью полностью перешить его, оставив только жемчуг. Он должен был превосходно смотреться на церемонии в часовне на морском побережье…

Видя, как по мере рассказа, улыбка постепенно сползает с лица Анфисы, мадам тут же начала ее заверять, что повода для расстройства нет, и что найдет для барышень Еремеевых подвенечные наряды еще роскошнее. Анфиса же, будучи не в силах скрыть ни разочарования, ни объяснить причину расстройства, слушала мадам вполуха. Девушка думала, как быстро оборвалась единственная имеющаяся в ее распоряжении ниточка. Если платье действительно покинуло Россию, то отследить его дальнейшую судьбу представляется маловероятным…

Идя в магазин мадам Лаврентьевой, Анфиса воображала, как легко и быстро выйдет на человека, отправившего Тани платье, лишь только узнав имя покупателя у мадам. Отчего-то она даже не предполагала, что платье может покинуть столицу, не то что страну! Девушка также размышляла о лежащих в ее кармане жемчужных пуговицах, срезанных с платья, но так и не решилась показать их Лаврентьевой. Если мадам лично отправила платье во Францию, у нее непременно возникнут вопросы, откуда у гувернантки пуговицы с этого самого платья? А как объяснить их присутствие в своем кармане, Анфиса придумать не могла.