Подвенечное платье (Рассказы)

— Бедняге и так совсем скверно, а я, наверное, причинила ему новую боль. Готова была сквозь землю провалиться.

— Дорогая, твои переживания совершенно бесполезны. Он, надо думать, просто старый человек, без работы, а может быть, даже работает. Трудно сказать. Ладно, успокойся. Ему следовало бы быть благодарным.

— Но если он не работает, то тем горше должна быть его обида.

— Забудь об этом, дорогая. Сейчас слишком много людей без работы, и если ты предлагаешь какому-то бродяге монету, а он не принимает, ну, что ж, ее возьмут другие, — у него нет оснований привередничать.

— Но он не бродяга, и я предлагала ему не десять центов, а двадцать пять! — резко сказала она.

— Ну, не сердись, перестань волноваться.

— Я не сержусь. Но мне хочется, чтобы ты не был таким бесчувственным.

— А я просто не хочу, чтобы ты волновалась, крошка. Теперь нам надо следить за твоим здоровьем.

— Значит, мне уже нельзя ему посочувствовать? Нельзя пожалеть, что он сидит совсем одинокий и такой беспомощный? Неужели это не трогает тебя?

— Конечно, трогает. Но изо дня в день видишь множество таких людей и как-то привыкаешь к этому.

— Мне кажется, Билл, что в тебе есть что-то безжалостное. Ты просто бесчувственный! Вот об этом-то я и говорила, когда мы пришли в парк, а ты с важным видом вышагивал рядом и совсем обо мне не думал. Ты лишь ухмылялся и думал о своей персоне! — взволнованно выпалила она. — Ты считал, что одно это делает человека богатым и щедрым. Но ты думал только о себе и совсем позабыл о том, что придется претерпеть мне!

Он попытался уговорить ее, успокоить ласковыми словами, но она выдернула руку и зашагала, сердито нахмурив брови. И уже без всякого повода она подумала о том, что полуденное солнце слишком жаркое и изнуряющее, что оно сейчас истребляет оставшуюся свежесть парка. От чувства удовлетворенности, наполнявшего ее час назад, не осталось и следа, и вместо него появился страх, не страх физической боли, а скорее ужас перед тем, что в жизни их ждет только нищета и уродство.

Со всех сторон парк был стиснут громадами небоскребов, их окна сверкали отблесками полуденного солнца. Она вспомнила, как после женитьбы они приняли решение, что оба будут работать. Билл изучал право, но он сказал, что им придется позабыть о женитьбе, если он будет возиться со своими правовыми науками, и, бросив учебу, пошел работать клерком. В ту ночь, чуть больше года назад, когда они задумали пожениться, он сказал: «Раз мы оба будем работать, жизнь наша пойдет как по маслу», и они принялись хохотать, чувствуя себя сильными и энергичными. А теперь ей придется оставить работу. Она вспомнила о холодном и бесстрастном выражении воспаленных глаз старика, когда тот на нее посмотрел. Он был стар и наверное скоро умрет. В этом старике, сидящем на скамейке, были выставлены напоказ все муки и страдания, через которые он прошел в течение своей жизни. Мы с Биллом молоды, подумала она, но бедны. Неожиданно она произнесла:

— Не хочу ребенка.

— Мне кажется, ты все еще боишься, — раздраженно сказал он.

— Да, боюсь. Почему бы и нет? Как ты этого не понимаешь?

— Пожалуйста, моя крошка, не надо волноваться. Я очень, очень извиняюсь, если чем-нибудь рассердил тебя. Ну, посмотри на меня! Я просто не хотел, чтобы у тебя оставались неприятные мысли, ведь это вредно для маленького.

— Я сказала, что не хочу иметь ребенка. Мы что-нибудь сделаем. Кроме того, мы слишком бедны. Нас ждет нищета, а после этого могут появиться еще дети. Мы не можем позволить себе хотя бы одного ребенка. Это меня совсем состарит.

— Но ты сейчас выглядишь лучше, чем когда-либо.

— Но я не хочу, не хочу быть старой! Не желаю, чтобы заботы меня состарили!

— Ну, хорошо, я не буду важничать, — произнес он кротко, — но и ты, моя дорогая, не очень-то благоразумна.

Он замолчал и пожал плечами. По выражению его глаз она поняла, что он взбешен, весь кипит от негодования, словно она его отвергла. Она обрадовалась, увидев, в каком он состоянии, и ей захотелось еще больше уязвить его.

— Если тебе нравится столь надменно говорить о том, что нам следует делать и как поступать в создавшихся условиях, то почему бы тебе не позаботиться о том, чтобы у нас было побольше денег? — спросила она ехидно. — Я никогда тебя не беспокоила этим, хотя мне пришлось еще больше надрываться на работе после женитьбы.

— Ты знала обо всем, когда выходила замуж, — сказал он. — Только послушай тебя! Ведь ты сама начала работать еще задолго до того, как вышла замуж, но так и не скопила ни цента.

— Хочу домой! — бросила она ему.

— Вполне меня устраивает, — отпарировал он.

— Тогда пошли обратно.