Подвиг

Онъ вышелъ изъ двухъярусной бревенчатой просторной избы на воздухъ. Маленькiй палисадникъ съ деревяннымъ узорнымъ заборчикомъ, съ березами въ золот осенней опадающей листвы отдлялъ его отъ пыльнаго немощенаго широкаго тракта. На сверъ и на югъ тянулись срые столбы съ двумя проволоками телеграфа. На сверъ до самаго океана телеграфъ работалъ, на югъ сообщенiе было прервано. Телеграфъ, телефонъ, радiо, вс средства связи съ Совтской республикой по распоряженiю Ранцева были сняты. Громадный край, больше Европейскаго материка, былъ отрзанъ отъ своего центра. Этотъ край вислъ какъ бы на ниточк.

Эта ниточка — широкая и веселая рка неслась теперь передъ Ранцевымъ въ низкихъ берегахъ. Подувалъ ледяной втерокъ навстрчу теченiю и вздымалъ рзвыя волны, покрытыя блопнными гребешками. Въ этой пустынной рк было нчто обдрящее и въ то же время что-то точно неземное, потустороннее. Она напоминала рки, описанныя Эдгаромъ Поэ, рки фантастическихъ странъ, гд по лугамъ растутъ асфодели и гд время стоитъ неподвижно. Рка была широка и глубока. Песчаный берегъ круто уходилъ въ ея прозрачныя зеленыя волны. На немъ лежали камни, гранитные и гнейсовые валуны. Въ ихъ розовыхъ и срыхъ бокахъ, испещренныхъ блыми и черными крапинами кварцевъ, въ пупырышкахъ зеленаго мха, выпуклыми подушечками покрывавшихъ ихъ, была какая-то особенная яркость … Противоположный берегъ вздымался крутымъ обрывомъ. На немъ росъ темный безкрайнiй лсъ.

За трактовой дорогой, на берегу, срымъ кружевомъ висли повшенныя на кольяхъ рыболовныя сти … Село рядомъ большихъ бревенчатыхъ, похожихъ одна на другую, избъ протянулось вдоль берега. На окраин его была высокая деревянная церковь и погостъ въ пестромъ наряд осеннихъ березъ, рябинъ и осинъ. И, когда смотрлъ Ранцевъ вверхъ и внизъ по рк, онъ видлъ, какъ къ небу тянулись блые дымы другихъ селъ и деревень. Втеръ срывалъ эти дымы, несъ ихъ къ блдному небу и съ гуломъ телеграфной проволоки казалось доносился и шумъ бившей тамъ Русской, не совтской жизни.

Просторная лодка-баркасъ косила съ того берега. На ней гребли бабы въ пестрыхъ и яркихъ платкахъ и кофтахъ и ихъ веселый и громкiй говоръ отдавался на берегу.

Въ изб, откуда только что вышелъ Ранцевъ, висли портреты «вождей» — идiотская харя Ленина, косматая бородатая морда Карла Маркса, — очень она здсь кстати приходилась на бревнахъ Русской избы — и портреты какихъ-то, должно быть, комиссаровъ … Ранцевъ приказалъ ихъ снять, протереть стны святою водою и повсить т иконы, которыя раньше висли на этомъ мст. Теперь тамъ шумно возились и плескались бабы.

Тройка мелкихъ, но крпкихъ и ладныхъ лошадей, звеня бубенцами, подкатила къ крыльцу простую нерессорную телгу. Ранцевъ слъ въ нее. Онъ халъ въ объздъ.

— Вы вотъ съ бубенцами, да съ колокольчикомъ, — сказалъ, оборачиваясь къ Ранцеву, мужикъ ямщикъ, а т боялись. Молчкомъ здили, да все съ охраной.

Жизнь кипла въ этомъ вдругъ разбуженномъ краю. «Гекторъ», бывшая «Немезида», вмст съ совтскимъ ледоколомъ стоялъ въ усть рки и спшно разгружался. Капитанъ Ольсоне надялся еще успть сдлать до ледостава два реиса и привезти все заказанное Ранцевымъ Дрiянскому.

Ранцевъ зналъ, что эта Русская жизнь была только вдоль рки. Какъ ягоды смородины висятъ на тонкомъ и нжномъ зеленомъ стебл, такъ и села и деревни висли только вдоль стержня рки … Отъ рки на тысячу двсти верстъ до другой такой же рки не было ничего … Или такъ казалось, что тамъ ничего не было? Туда не было ни трактовыхъ, ни проселочныхъ дорогъ. Кое-гд попадались тамъ самодскiе чумы, небольшiя заимки, потомъ все это замыкалось лсною и тундровою пустыней, никому неизвстной и никмъ необслдованной.

Ранцевъ леталъ въ этотъ край на аэроплан. Въ самой лсной глуши онъ нашелъ большiя села. Онъ спустился къ нимъ. Бревенчатыя избы хранили вковой Петровскiй укладъ. Ранцева встртили спокойно и радушно. Предки этихъ людей были еще Петровскими землепроходцами, поселенными мудрою волею Великаго Императора и съ тхъ поръ забытыми всми. Дороги, протоптанныя ими, заросли лсомъ, и никто сотни лтъ къ нимъ не здилъ. Поколнiе смняло поколнiе, вншняя жизнь къ нимъ не шла. Эти люди, въ старыхъ Петровскихъ старшинскихъ цпяхъ встртившiе Ранцева, ничего не слыхали ни о Великой войн, ни о революцiи. Они не знали о существованiи желзныхъ дорогъ, и культуру они восприняли прямо съ аэроплана. Къ Ранцеву вышли рослые, крпкiе бородатые люди въ длинныхъ шубахъ съ высокими воротниками, точно соскочившiе съ картинъ Маковскаго. Они говорили на старомъ полуславянскомъ язык. Вс они были старообрядцы и имли свои молельни и своихъ начетчиковъ. Они пригласили Ранцева въ избу, куда онъ просилъ собрать всхъ стариковъ.

Какъ длинную, хитрую сказку слушали они въ разсказ Ранцева исторiю Россiи за два вка.

— Вы понимаете, старики, безъ Царя Россiи не быть, — сказалъ въ заключенiе своего разсказа Ранцевъ.

— Какъ не понимать … Встимо, не быть.

— Новому Царю надо войско крпкихъ и врныхъ людей. Мн и повелно такихъ людей набирать.