Подвиг

«Ахъ, нелегка и заботна была жизнь … Полковникъ, полковникъ!.. Вамъ все игрушки … А куда, ну куда на самомъ дл податься, если вотъ такъ придутъ и вжливо попросятъ покинуть страну?.. Нежелательные иностранцы! … И правда — нежелательные! … Пактъ о ненападенiи, и полковникъ, нападающiй такимъ необычнымъ образомъ … Куда тогда бжать? Везд одно и то же … Везд: — признанiе, признанiе и признанiе … Раньше была Испанiя. И какимъ благороднымъ казался король Альфонсъ. А теперь … Что такое Испанiя? … Да и испанскаго языка она не знаетъ … Куда? Можетъ быть, въ Бельгiю?.. Тамъ и король и королева и самъ народъ полны такого гостепрiимнаго благородства. Но, какъ она сама такая маленькая, приметъ всю эту массу бженцевъ, если они вс хлынутъ туда? Ну, хорошо … Приметъ … A работа? Гд найти тамъ работу?.. Безъ работы все равно съ голода погибать. Не написать ли заблаговременно Декановымъ? Они давно въ Брюссел. Можетъ быть, если загодя то позаботиться, пока никто не догадался что-нибудь и набжитъ, какое-нибудь мстечко, чтобы хотя какъ-нибудь да кормиться … А если?»

— Мамочка, вы спите?

— А ну! Заснешь съ тобой!.. Такая забота на душ!..

— Мамочка, а что, если намъ съ вами принять французское подданство …. Насъ тогда вдь не могутъ выслать?..

— Не желаю.

— Но почему, мамочка?

— А вотъ потому … Была Серпуховской дворянкой, такой и останусь. Лучше къ большевикамъ поду, чмъ такъ на старости лтъ француженкой длаться. Ну, сама посуди, какая я француженка?.. Неонила Львовна!.. Ни выговорить, ни написать по французски того нельзя … Не смши меня, мать, на ночь. И теб помимо мужа не позволятъ … А твой, сама поди знаешь, какой — патрiотъ!..

Ольга Сергевна закрыла глаза.

«Да, конечно, глупости … Какъ это сдлать? Есть, говорятъ, конторы. Даже въ газетахъ открыто публикуютъ, точно ничего и постыднаго нтъ въ этомъ. Ну, пойду туда, тамъ станутъ разспрашивать, почему?.. А что я скажу … Боже! Боже … Только бы спокойно жить!.. Ничего мн не надо … Ни богатства, ни Россiи. Ну, какъ я туда прiду, тамъ никого своего и не осталось то! … Только бы никто не выгонялъ! … И съ квартиры-то на квартиру перехать, такъ и то какая мука и разоренiе! Хуже пожара, а тутъ въ чужую страну!.. Паспорта, визы! … Такъ ихъ намъ и дадутъ … Жена полковника Нордекова, того самаго, который тамъ на таинственномъ острову … Господи, и всю то жизнь такъ страдать изъ-за какого-то глупаго патрiотизма, изъ-за долга» …

Ольга Сергевна повернулась лицомъ къ стн и долго не могла заснуть. Она слышала, какъ за стною безотрадно шумлъ осеннiй Парижскiй дождь, и ей казалось, что сквозь тонкiя плитки бетона она ощущаетъ сырость, бгущую по стнамъ и съ тоскою думала о раннемъ вставанiи завтра, о томъ, что надо будетъ спшить на поздъ электрической дороги и хать въ надовшую ей до смерти контору и писать подъ диктовку на стенографической машинк, а потомъ до вечера перепечатывать никому не нужные и неинтересные торговые приказы.

Жизнь казалась безпросвтной и ужасной и она начинала понимать, что Леночка могла не вынести такой жизни и ухать куда-то къ какой-то другой жизни … Ахъ, гд-то она теперь, несчастная Леночка!?

XXVI

Князь Ардаганскiй соверщалъ пятнадцатый перелетъ на аэроплан системы инженера Махонина. Ему никто это въ особую заслугу не ставилъ, да и самъ онъ никогда не думалъ, что это подвигъ и рекордъ. Аппаратъ Махонина, усовершенствованный Арановымъ, длалъ такое сообщенiе быстрымъ и удобнымъ. Опасность была только при спуск на землю въ Европ, гд все трудне и трудне было выбирать глухiя мста, гд бы аппаратъ могъ переждать, пока князь създитъ къ Пиксанову и получитъ отъ него пакеты. Парижъ былъ совсмъ заказанъ для князя Ардаганскаго. Ему разршалось только гд-нибудь въ пути бросить письмо матери и увдомить ее, что онъ живъ и здоровъ.

Пиксанову такъ и не удалось наладить Радiостанцiю. Слжка была чрезвычайная. Пришлось закопать въ лсу моторъ и вс принадлежности, а самого отца еодосiя отправить на Аонъ. Теперь въ лсу ничего не оставалось. Бережливый Пиксановъ продалъ и лошадей. Охота была сдана Парижскому охотничьему обществу. Куроводство расширено. Съ осени Пиксановы занялись еще приготовленiемъ пастилъ и мармеладовъ, имвшихъ прекрасный сбытъ въ Париж въ Русской колонiи, особенно посл того, какъ продукты Моссельпрома вышли изъ употребленiя. По лсу и вокругъ фермы Пиксанова постоянно рыскали жандармы и совтскiе сыщики и надо было быть вчно на сторож. Совтское правительство ухватилось за эту ниточку, чтобы раскрыть тайну всей организацiи. Радiостанцiю искали неутомимо. Въ деревн, гд никогда никакихъ дачниковъ не жило, поселились какiе-то Русскiе евреи, не говорившiе никогда, что они Русскiе, и выдававшiе себя за французовъ. Надо было быть осторожнымъ. Въ послднiй свой докладъ капитану Немо на Россiйскiй островъ, Пиксановъ просилъ установить связь на аэропланахъ.

И она съ каждымъ разомъ становилась ненадежне и опасне.