Читаем Подвиг полностью

Эти слухи по разному отзывались въ различныхъ эмигрантскихъ кругахъ. Большинство, и особенно, люди старые, радостно волновались. Наконецъ-то дождались они движенiя воды. Они подавали начальникамъ отдловъ Русскаго Обще-Воинскаго Союза, честь честью, по команд, прошенiя о принятiи на службу съ приложенiемъ, кто тщательно сквозь вс бури и ненастья эмигрантскаго существованiя пронесенныхъ подлинныхъ послужныхъ списковъ на толстой, пожелтвшей отъ времени «министерской» бумаг, съ сургучными печатями, прошнурованныхъ и скрпленныхъ должными подписями, кто прилагалъ только записки о своей служб самимъ же подавателемъ и составленныя по памяти и посвидтельствованныя двумя или тремя товарищами, знавшими прохожденiе службы просителя … Многiе офицеры и казаки бросали насиженныя мста и кормившую ихъ работу и хали въ столицы тхъ странъ, гд они жили и тамъ просили, чтобы они въ первую очередь были посланы въ формируемую армiю. Чмъ дальше отъ Парижа, тмъ въ этихъ кругахъ было сильне оживленiе. Въ Болгарiи и Югославiи казаки вырядились въ высокiе сапоги, срозеленыя «гимнастерки», а Кавказцы въ черкески, подоставали изъ завтныхъ сундучковъ и корзинъ старыя шашки, чистили ихъ, точили и смазывали, готовясь къ настоящему походу. Слова «сборъ» и «походъ» громко и внушительно звучали по кафанамъ и Русскимъ ресторанчикамъ, столовымъ и чайнымъ и къ концу завтраковъ тамъ раздавались страстныя рчи, сопровождаемыя громовымъ ура!

Молодежь отнеслась холодне и подозрительне. Кое-кто женился на иностранкахъ, у кого завелись прочныя связи и работа въ прiютившихъ ихъ государствахъ, бросать все это такимъ упорнымъ, тяжелымъ и долголтнимъ трудомъ нажитое и устроенное для чего-то неопредленнаго и неизвстнаго, было тяжело. Роли перемнились: въ энтузiастахъ и легкомысленно летящихъ на огонь бабочкахъ оказались старики, въ холодныхъ, разсудительныхъ философахъ была молодежь.

— Для Россiи — да… — говорили въ ея кружкахъ. — Для Родины, конечно, Это словъ нтъ — свято … Но кто поведетъ и подъ какими лозунгами?

Собранiя союзовъ молодежи, а ихъ къ этому времени было немало, протекали съ бурною страстностью. Раздавались истерическiе выкрики:

— Нтъ, господа … Ни на какую реакцiю я не согласенъ … Старая Россiя себя изжила … Старой Россiи не можетъ быть. Смшно идти въ теперешнюю Россiю съ Императорскими знаменами и навязывать императора народу, который его не хочетъ. Я стою за подлинную демократiю. Въ ней вижу залогъ настоящей культуры и возрожденiя Россiи.

Въ другомъ кружк не мене страстно говорили:

— Кому, господа, служить и за что умирать? He служить же какимъ-то таинственнымъ капитанамъ Немо, едва ли не масонскаго происхожденiя?.. Надо служить Россiи, и Россiи нацiональной. Другой Россiи я не признаю. Россiя — это прежде всего — православiе и Царская власть. Вн православiя и Царской власти нтъ и Россiи, а потому съ «непредршенцами» я не пойду. За «непредршенчествомъ» скрываются господа Милюковы, Гучковы и Керенскiе. Т, кто первый сказалъ: — «глупость или измна» и сталъ отцомъ проклятой революцiи, кто выпустилъ приказъ N 1, разрушившiй Русскую армiю и давшiй Россiи несмываемый позоръ военнаго пораженiя и разгрома, кто, сдавъ власть большевикамъ, погубилъ Россiю. Повторять эти пути, идти этими же этапами Учредительнаго собранiя, матроса Желзняка и Ленина предоставляю другимъ. Я этимъ путемъ не пойду. Законную Россiю порядка можно создавать только законнымъ путемъ … Для меня свято то, что говоритъ мой императоръ: — «подъ лозунгомъ борьбы съ большевиками вожди эти принесутъ нашему Отечеству порабощенiе его самобытности, расхищенiе его природныхъ богатствъ, а можетъ быть, и отторженiе еще новыхъ областей и оттсненiе отъ выходовъ къ морямъ» … И потому я противъ всякой борьбы.

Пользуясь полной свободой собранiй во Францiи молодежь собиралась на большiя открытыя сборища по 200–300 человкъ, нанимали для этого залы, куда допускали всхъ, взимая лишь на покрытiе расходовъ по два франка и тамъ кричали и шумли о тайной организацiи, скрывшейся подъ фирмой кинематографическаго общества «Атлантида». Розыскъ всмъ этимъ былъ весьма облегченъ.

— Тайное, — кричали на этихъ собранiяхъ горячiя головы. — Ты мн скажи, кто ты и во что ты вруешь — тогда я пойду … Довольно авантюръ. Освободить Россiю безъ иностранцевъ, безъ иностранной помощи мы не можемъ, — это ясно, какъ шоколадъ. А отдавать Россiю въ кабалу иностраннымъ государствамъ я не желаю. Россiя должна освободиться сама и, освободившись, она скажетъ свое слово и этому слову я подчинюсь. Будетъ монархiя — я присягну монархiи, будетъ республика, я готовъ служить и республик. Я «непредршенецъ» въ силу того, что не считаю себя въ прав навязывать свое мннiе Русскому народу. А въ вождей я давно пересталъ врить … Довольно!..

Перейти на страницу:

Похожие книги