Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

Доббс сунул билет в карман, даже не взглянув на номер. И пошел купаться в реке. Дорога к ней неблизкая. Выйти за городскую черту, пройти мимо «сементерио», кладбища. И спуститься с горы к воде. Прежде чем к ней доберешься, попрыгаешь еще через лужи и канавы.

В воде уже плескалось несколько десятков индейцев и белых, которые находились на одной с Доббсом ступеньке в обществе и которые жили на то, что им подбрасывали другие. Плавок не было ни на одном из них. И никто этого не стеснялся. Мимо этого «пляжа» проходили иногда женщины и девушки, которые тоже не находили ничего особенного в том, что мужчины здесь купаются в чем мать родила, им и в голову не приходило почувствовать себя оскорбленными их видом. Разумеется, европейские или американские женщины из общества считали ниже своего достоинства появляться поблизости. Они стояли наверху, на балконах и у окон своих квартир, и наблюдали за купающимися в сильные бинокли. Дамы, которые жили по другую сторону авениды Гидальго, в квартале Гваделупа или других кварталах, охотно приходили на чашечку чая к дамам, которые жили в этом квартале. И любая из них приносила с собой бинокль — для того, чтобы… для того, чтобы полюбоваться окрестностями сверху. А полюбоваться было чем. Недаром этот квартал именовался еще «Колония Буэна Виста» — «квартал прекрасного вида».

Купанье освежило Доббса, вдобавок он сэкономил на этом двадцать пять сентаво, которые пришлось бы уплатить за душевую в гостинице. Постоял, поглазел, как ловят крабов. «Нет, — подумалось ему, — эта работа не для меня. У меня ни за что не хватило бы нужного здесь терпения». Дернешь случайно или рука дрогнет — и пиши пропало, уйдет добыча. Эта ловля требовала крепких нервов, которых у Доббса, выросшего в шуме и гаме большого американского города, нет и никогда не было. Даже если бы ему пообещали платить по пять песо за штуку, он бы не согласился.

Поплелся обратно в город. После купания и прогулки он проголодался, и теперь он ломал себе голову над тем, где бы раздобыть денег на ужин. Ему опять несколько раз не повезло, пришлось выслушать и проглотить обидные слова. Но когда человек постоянно испытывает голод и у него нет другого пути, кроме как выслушивать их, кожа у него дубеет.

Наконец он увидел очередного господина в белом костюме. «С господами в белом мне сегодня просто везет, попробую еще раз», — подумал он. И не ошибся. Он получил пятьдесят сентаво, которых вполне хватило на ужин.

Насытившись и отдохнув для порядка на скамейке, Доббс подумал, что было бы очень недурно иметь на всякий случай в кармане кое-какую мелочишку. Мало ли что может случиться… Эта мысль пришла ему в голову не сама по себе, а когда он снова увидел господина в белом костюме, идущего по противоположной стороне площади. И он не раздумывая направился туда.

Господин действительно полез в карман и достал монету достоинством в пятьдесят сентаво. Доббс протянуло было руку, но господин не собирался с ней расставаться. Он проговорил весьма сухо:

— Послушайте, молодой человек, с подобной наглостью мне не приходилось сталкиваться никогда в жизни, и если бы кто-то другой рассказал мне о чем-то подобном, я бы ему никогда не поверил.

Доббс стоял с открытым ртом: в его жизни тоже никогда никто ему столь длинной морали не читал. Он не знал, то ли ему бежать отсюда, то ли все терпеливо выслушать. Но поскольку господин по-прежнему не выпускал из руки монету, у Доббса появилось чувство, что она рано или поздно перейдет к нему — просто господину угодно произнести перед этим душеспасительную проповедь. «За пятьдесят сентаво я эту проповедь выслушаю, все равно мне делать нечего», — рассудил Доббс. И не тронулся с места.

— Сегодня днем вы сказали мне, — продолжал господин в белом, — будто целый день ничего не ели. После чего я дал вам песо. Потом мы встретились снова, и вы сказали, что у вас нет денег на ночлег. После этого я дал вам пятьдесят сентаво. Еще позднее вы подошли и сказали, что у вас нет денег на ужин, и я снова дал вам полпесо. Объясните мне хотя бы, на что они потребовались вам сейчас?

— Чтобы завтра позавтракать, — ловко вывернулся Доббс.

Господин рассмеялся, дал ему монету и проговорил:

— Даю вам в последний раз. Выберите, себе еще кого-нибудь, не один я на свете. А то эта история уже начинает мне надоедать.

— Извините меня, — сказал Доббс, — я не знал, что подходил все время к вам да к вам. Я вашего лица не видел и вижу вас сейчас в первый раз. Но больше я к вам не подойду.

— Чтобы вы не нарушили слова и впредь ко мне не приставали, дам вам еще полпесо — будет вам на завтра на обед. После чего попрошу вас не затруднять меня больше проблемами вашего бренного существования.

«Иссяк, выходит, и этот источник», — подумал Доббс. И пришел к выводу, что хорошо бы побродить по стране, поглядеть, как люди живут.

2

Случилось так, что когда Доббс вернулся в ночлежку, один из его соседей по комнате как раз объяснял другому, что собрался идти в Тукспам, но нет у него подходящего спутника. Только Доббс это услышал, как сразу сказал: