Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)

— Послушайте, я готов идти с вами в Тукспам.

— А вы бурильщик? — поинтересовался тот, не вставая с постели.

— Нет, я насосник.

— Хорошо, — кивнул сосед, — почему бы и нет, мы вполне можем пойти вместе.

И на другое утро они отправились в путь, чтобы попытать счастья на бесчисленных нефтяных полях по дороге в Тукспам. Успели выпить по стакану кофе и проглотить по паре булочек.

Просто так в Тукспам не попадешь. И железной дороги туда нет. Только самолетом долетишь. Но билет стоит пятьдесят песо — в одну сторону. Зато на нефтяные поля ходит множество грузовиков. Кое-кто из шоферов не прочь прихватить бедолагу, собравшегося добывать нефть. А пешком туда добираться — страшное дело. Больше ста миль под раскаленным солнцем…

— Нам надо перебраться через реку, — сказал Барбер.

Переправа стоила двадцать пять сентаво, а им вовсе не хотелось с этими двадцатью пятью сентаво расставаться.

— У нас нет выбора, — сказал Барбер. — Придется ждать грузовых паромов «Гуастека». Те перевезут нас бесплатно. Но мы можем прождать часов до одиннадцати, пока придет первый. Они не по расписанию ходят, а когда их загрузят.

— Тогда давай сядем и посидим под стенкой, — предложил Доббс.

На сдачу с денег за завтрак он за десять сентаво купил пачку из четырнадцати сигарет. Ему повезло. В пачке он обнаружил бон на пятьдесят сентаво, который немедленно обменял в той же табачной лавке на наличные. И теперь стал обладателем внушительной суммы в один песо десять сентаво.

У Барбера дорожного капитала нашлось песо полтора. Они могли бы, конечно, и заплатить за переправу; но свободного времени у них было вдоволь, они никуда не опаздывали — почему бы не подождать парома и сберечь деньги?

Переправа жила энергичной жизнью. Десятки больших и малых моторных лодок поджидали желающих перебраться на тот берег. Особые катера, не имевшие постоянных цен за перевоз, перевозили капитанов судов и менеджеров нефтяных компаний, которым недосуг было дожидаться лодок-такси, хозяева которых всегда дожидались, чтобы были заняты все четыре или шесть мест в лодке. Здесь всегда царило оживление, потому что рабочие, работавшие на другом берегу реки, собирались к вечеру сюда сотнями, а к ночи и тысячами, так что суета у переправы была словно на ярмарке. Вдоль реки расставлены столы, где люди обедали, пили кофе, угощались жареными бананами, фруктами, сладостями и печеньем. Здесь же продавались сигареты. Все жило переправой и благодаря переправе. Нескончаемой чередой подходили городские трамваи и автомобили. И так целый день и почти всю ночь без перерыва. Там, на другом берегу реки, — рабочие руки; здесь, в городе, — мозги, центральные управления, банки. На той стороне реки — работа, на этой — отдых, восстановление сил, развлечения. На той стороне — богатство, золото страны — нефть. Но там оно ничего не стоит. Лишь здесь, на этой стороне, в городе, в высоких зданиях компаний и банков, в конференц-залах «Олл Америка кэйбл сервис» нефть обретает свою стоимость. Ибо нефть, как и золото, сама по себе ничего не стоит, ее цена появляется только благодаря множеству других процессов.

Мимо этой переправы проходят миллиарды долларов. Не в виде банкнотов, не в чеканной монете, даже не в чеках. Эти миллиарды существуют в форме кратких записей и пометок, которые люди, обычно, пусть и не всегда, перебирающиеся на другой берег на катерах, делают в записных книжках, а иногда и просто на клочках бумаги. В нашем веке богатства и сокровища часто состоят в крохотных бумажках с трудноразборчивой записью.

В половине одиннадцатого появился наконец грузовой паром, нагруженный быками, ящиками и мешками. На берег сошли десятки индейцев, мужчин и женщин, согнувшихся под грузом фруктов в специальных плетеных корзинах, которые они привезли на продажу в город; маты, кошелки из лыка, куры, рыба, яйца, сыр, цветы, маленькие козы — все для горожан.

Барбер и Доббс перешли на паром, но он тронулся с места не раньше, чем через час. Переправа продлилась долго, пришлось порядочно спуститься вниз по реке, прежде чем достигли причала. Ближе к устью реки сгрудились танкеры, принимавшие в свои трюмы нефть, чтобы отправиться с нею через океан.

На противоположной стороне реки царила та же суета, жизнь бурлила вовсю. А танкеры стояли не только у самого устья, нет, они поднимались довольно далеко вверх по реке, пока позволяла осадка.

Довольно далеко от берега, на холмах, высились огромные резервуары, наполненные нефтью. От резервуаров вниз к берегу разбегались многочисленные трубы. А здесь с помощью насосов нефть через гибкие металлические рукава попадала в трюмы танкеров. Во время подачи нефти или когда трюмы заполнялись до предела, на судне поднимался красный «флаг опасности». Потому что сырая нефть испускает газ, и если кто-нибудь не дай бог зажжет спичку или чиркнет зажигалкой, от танкера останется одно воспоминание.