«Подвиг», 1989 № 05 [Антология]

А Тендряков не только усвоил этот урок, но и следовал ему. Оттого и была трудной его жизнь, но зато доходит и сейчас свет его звезды, свет, показывающий, как может сопрягаться современная мысль писателя с историческими уроками, вынесенными из тех лет. Уроками, которые должны научить людей высшему критерию справедливости — благу людей. Ибо в истории далеко не все предрешено, как полагают некоторые. И рассказы, и «Покушение на миражи» снова подводят нас к вопросам: могла ли история Советского государства быть иной или все свершалось исторически оправданно и единственно возможно? И тогда оправданными и единственно возможными были и культ личности, и период застоя? И каковы гарантии необратимости сегодняшних преобразований?

Далеко не на все такого рода вопросы отвечает Тендряков. Но при всем том и роман, и повесть, и рассказы задают нам новые параметры исторического мышления.

А. БОЧАРОВ

Для очистки совести

— Опять про войну! Сколько можно! — Всем нам доводилось слышать такое. И сами, признаемся, говорили или думали так не раз, когда, выбирая программу, чтоб посидеть у телевизора, попадали на военный фильм, одной сцены которого было достаточно, чтобы понять: еще одна киноштамповка «про войну».

Ну, то, что молодые такого уже не смотрят, понятно. Им теперь главное — музыка и свои, кстати, очень неплохие молодежные телепрограммы. Минувшая война для них — это почти то же, что гражданская — давняя история, которую воочию видели только деды, да и то не все.

И для тех, кому тридцать, сорок и даже пятьдесят лет, Великая Отечественная — тоже история, которую они изучали по учебникам в школе, по ультрапатриотическим книгам и фильмам, на которых воспитывались. Других тогда почти не было. Теперь, когда появилось много другого и всякого, о войне это поколение читает и смотрит мало. Лишь то, что действительно волнует, где читатели и зрители узнают для себя или в себе в связи с рассказом о войне что-то новое.

Даже те, кому за шестьдесят, которые раньше читали про войну все, что попадалось под руку, теперь читают с большим разбором. «Много штампов, — говорят, — стало у современных авторов военной темы, много повторов того, что у лее было». И лежат порою ныне на полках книги даже маститых авторов. В том числе даже некоторых из тех, кто были первопроходцами исторического для нашей литературы взрыва «лейтенантской прозы» пятидесятых-шестидесятых годов.

Получив вместе с заслуженным в свое время народным признанием погоны официальных литературных генералов, иные из бывших фронтовых лейтенантов решили, что в новом высоком их чине и звании рамки «окопной правды» им уже тесны. Замахнулись выше, на новые, почти глобальные темы, на новых героев, и прямо скажем, некоторые не подрассчитали свои силы. Другие писатели, хотя и в новом высоком звании мэтров военной прозы остались со своими солдатами в старой военной траншее. И их творчество дарит нас новыми открытиями на литературном поле, перепаханном, казалось бы, уясе многократно вдоль и поперек и во всех возможных направлениях.

Среди этих, «других», первым, нам кажется, следует назвать Василя Быкова. Его как начали читать с первых вышедших в свет повестей, так и поныне продолжают читать все. Из тех, конечно, на кого эти книги рассчитаны, — «люди, не утратившие способности видеть, думать и понимать». Именно так определил сам автор тех, для кого пишет.

«В нынешний век стремительного развития так называемой «массовой культуры» с весьма ограниченным стандартным набором апробированных приемов влияния на сознание людей место, занимаемое литературой в жизни общества, не самое значительное, — говорил Василь Быков в одном из интервью. — Ее все больше теснят средства массовой информации (прежде всего телевидение), для восприятия которых требуется минимум усилий и минимум умственных способностей. Однако было бы чудовищным после блестящего расцвета мировой литературы осудить человечество на бездумное потребление стандартных наборов, состоящих из секса, жестокости, пропаганды агрессивности. Гуманистические традиции мирового искусства, — продолжал писатель, — всегда были самой значительной ценностью в духовной сокровищнице человечества, а теперь перед лицом глобальной угрозы ядерной катастрофы значение их возрастает все более». Свидетельство этого — постоянный успех книг Василя Быкова не только у людей зрелого возраста, но и у молодежи. Характерно, что кино, которое ныне, переходя на подлинный хозяйственный расчет, старательно ловит малейшие изменения интереса публики, и прежде всего молодой ее части, постоянно обращается к экранизации его произведений.