Подвиг адмирала Невельского

Город уже совсем проснулся. Улицы наполнились людьми, спешившими по своим делам. Но Геннадий Иванович ничего не замечал. Он думал о печальной судьбе своего многострадального друга. Собственно, только по чистой случайности сам Невельской не подвергся подобной участи. Ведь сколько раз он просил Александра Пантелеевича ввести его в дом Петрашевского! Он неоднократно слыхал от Баласогло, что там каждую пятницу собирается молодежь и ведет интересные беседы на самые разнообразные темы, касающиеся науки, техники, тяжелого положения крестьян, международных дел. За одним столом у Петрашевского встречались виднейшие литераторы — Достоевский, Салтыков Щедрин, Плещеев, Майков, ученые-естествоиспытатели, инженеры, педагоги, военные. Но почему-то всегда, как только Геннадии Иванович заговаривал о совместном визите к Петрашевскому, у Александра Пантелеевича возникали неотложные дела. А потом Невельской снова уходил в плавание, и визит откладывался на неопределенное время...

«Но случайно ли это? — думал сейчас Геннадий Иванович. — Ведь когда я познакомил Баласогло с Кузьминым, у Александра Пантелеевича нашлась возможность ввести штабс-капитана в дом Петрашевского!»

Нет, объяснить это случайностью Невельской не мог. Не иначе, как во имя дружбы Баласогло оберегал его от риска оказаться заподозренным царским правительством в «дерзком умствовании». А тогда не могло бы быть и речи о его назначении на «Байкал». Баласогло же так верил в успешное решение амурского вопроса, так искренне и бескорыстно помогал дружеским сове' том при подготовке к плаванию! И теперь, когда надежды, возлагавшиеся на плавание «Байкала», оправдались и наконец открывается возможность вести дальнейшую работу по изучению дальневосточных берегов

России, о чем столько мечтали друзья, жестокость Николая I разлучила их... А как нужна именно сейчас поддержка настоящего друга! Нессельроде взбешен. Особый комитет, созданный по приказу Николая для рассмотрения дела о самовольном плавании Невельского, настроен враждебно. Предстоит сложная и напряженная борьба...

В этот же день Геннадий Иванович Невельской в парадном мундире явился на доклад к начальнику Морского штаба князю Меньшикову.

— Как же это вы, голубчик мой, не дождавшись высочайшего разрешения, рискнули отправиться в Амурский лиман? — спросил Меньшиков, как только Невельской вошел к нему в кабинет.

— Меня вынудили к тому чрезвычайные обстоятельства, ваша светлость!

— Какие там обстоятельства! — буркнул Меньшиков. — Голова у вас слишком горячая... Да-да, горячая. .. да и друзья ваши трезвостью ума не отличаются. Князь Голицын ¹³ сказывал мне, что у одного соучастника заговора Петрашевского ваши письма обнаружили...

— К заговорам никакого отношения не имею, ваша светлость, однако испытываю большую жалость к судьбе надворного советника Баласогло. Мы с ним давние приятели были...

— Впредь в выборе друзей осторожнее будете, — назидательно сказал Меньшиков. — В вашем положении каждый шаг осмотрительности требует... Граф Нессельроде и большинство членов Особого комитета обвиняют вас в дерзком поступке. Один Муравьев о вас хлопочет. ..

Невельской положил князю на стол чистовые и черновые журналы, карты. Тут же он передал сопроводительный рапорт Муравьева, в котором тот писал, что ввиду сделанного Невельским открытия необходимо в навигацию нынешнего года занять устье Амура. Для этого генерал-губернатор просил Меньшикова назначить в его распоряжение капитана Невельского.

— Особый комитет сообщил императору о своем сомнении в справедливости ваших открытий, — продол-

жал Меньшиков, — на том основании, что они совер шенно противоречат прежним донесениям по тому же вопросу.

— Ваша светлость, — ответил Невельской, — заключение графа Нессельроде и большинства комитета, как вы изволиге видеть из представленных документов, совершенно ошибочное... и для меня и всех моих сотрудников оскорбительное. И, кроме того, правительство всегда может проверить, в какой степени справедливы мои донесения. Если оно окажется согласным с мнением графа Нессельроде, то я готов подвергнуться жесточайшей ответственности. А пока я прошу вашу светлость защитить меня и моих сотрудников от подобных нареканий.

Речь Геннадия Ивановича прерывалась сухим кашлем, который всегда выдавал его внутреннее волнение.

Князь Меньшиков, опытный и хитрый придворный, с особым вниманием рассматривал карты и журналы Невельского, выслушивал его объяснения. Князь старался решить для себя важный вопрос: стоит ли ему брать Невельского под защиту, не рискует лн он положением и не навлечет ли он на себя царский гнев в случае неточности открытия?

Но объяснения Невельского были ясны и подробны. Ошибки его знаменитых предшественников казались настолько очевидными, что Меньшиков решился.

— Я вполне уверен в справедливости ваших открытий и их важности, — сказал он. — Я вполне разделяю также мнение генерал-губернатора о необходимости немедленного занятия устья Амура. Этому вполне сочувствует и Перовский % Мы с ним будем отстаивать вас в комитете. Но...