Подвиг «Алмаза»

Но шила в мешке не утаишь. Многие матросы крейсера выражали недовольство тем, что оружие будет использовано для борьбы против рабочих и крестьян. На корабле стали стихийно возникать митинги, матросы требовали передать винтовки Центрофлоту. Для обсуждения этого вопроса 7 января 1918 года собрался судовой комитет. На заседание пришли и два представителя Центральной рады, сопровождавшие оружие. Голоса разделились, часть членов комитета поддержала требование матросов. Тогда судовой комитет решил обратиться за указанием в Центрофлот. Был составлен текст радиограммы. Радиостанция в это время работала только на «Алмазе». Сюда и доставили радиограмму, в которой говорилось: «...Просим точных указаний о дальнейшем назначении этих винтовок. Команда предлагает, если возможно, на транспорте переправить винтовки в Севастополь для раздачи судовым комитетам-командам. Просим срочно ответить к 10 часам утра 8 января» ^{58}.

На «Алмазе» без ведома комиссара Кондренко ни одна радиограмма не отправлялась. Когда комиссару доложили об этой радиограмме, он приказал ее временно задержать.

Поступить иначе он не мог. Приближались решающие дни борьбы за установление Советской власти в Одессе. Нехватка оружия была самым уязвимым местом в подготовке к восстанию. Кондренко хорошо знал, каким тяжелым и сложным путем шел Черноморский флот к большевизму. Засилие мелкобуржуазного эсерства в Черноморском флоте наложило отпечаток на деятельность всех организаций флота, в том числе и выборного Центрофлота. Несмотря на то, что в составе Центрофлота находились и большевики, он все же проявлял мелкобуржуазную дряблость и беспринципность. Кондренко понимал, что не прояви он решительности, граничащей с превышением власти, оружие может попасть в руки врагов революции.

Спустя два дня с «Алмаза» сообщили председателю судового комитета крейсера «Память Меркурия» Деревянко, что из Центрофлота якобы поступило распоряжение передать 3000 винтовок в распоряжение комиссара Транспортной флотилии Кондренко. Перед этим Кондренко действительно разговаривал по прямому проводу с главным комиссаром Черноморского флота Роменцем, просил его оставить винтовки и патроны в Одессе. Последний согласился. Но формально на передачу оружия все же требовалось согласие Центрофлота.

Кондренко предложил судовому комитету «Памяти Меркурия» передать винтовки в его распоряжение не позднее 9 часов утра 12 января. На «Памяти Меркурия» понимали, что они не могут не выполнить приказа комиссара флотилии. Однако представители Центральной рады, находившиеся на судне, решительно возражали против передачи винтовок «большевистскому комиссару». В адрес Центрофлота они направили телеграмму: «Комиссия просит точный ответ, от кого поступило распоряжение о выдаче 3000 винтовок комисару Кондренко. Мы завтра сдаем в 9 часов. Просим срочно ответ» ^{59}.

Выполнение операции по изъятию винтовок и патронов с крейсера «Память Меркурия» взял на себя А. Кривошеев. С отрядом ростиславцев он явился на корабль. Одновременно к борту «Памяти Меркурия» подошла баржа. Судовой комитет стал было отказываться выполнить распоряжение комиссара флотилии, заявляя, что у него нет официального указания «своего» правительства и нет еще ответа Центрофлота. Но этим возражениям положило конец категорическое требование Кривошеева:

— Нам валять дурака некогда. Если из вашей головы нельзя выбить контрреволюционную дурь словами, то она через час будет выбита десятидюймовыми орудиями «Ростислава». Винтовки предлагаю немедленно погрузить на баржу.

Это отрезвило сторонников Центральной рады. Вскоре нагруженная оружием баржа была уведена и передана в распоряжение командира Красной гвардии Чижикова.

Когда операция по изъятию оружия завершилась, из Центрофлота, наконец, пришел ответ: «Распоряжений о выдаче 3000 винтовок комиссару Кондренко не поступало, а было распоряжение от комиссара Черноморского флота Роменца с подтверждением Совета военных и рабочих депутатов погрузить 3000 винтовок на первый идущий в Севастополь транспорт для доставки в Севастополь» ^{60}.

Комиссару Кондренко пришлось послать в Севастополь объяснение по поводу случившегося: «Ввиду очень серьезного положения был принужден раздать винтовки, на что имел согласие тов. Роменца во время переговора по прямому проводу. Постараюсь достать другие и выслать» ^{61}.