Подвиг по расчету

— Мне кажется порой, что Чаку это просто не нужно. Совсем. Его интересует только работа, а не семейная жизнь. У меня чувство, что в доме я становлюсь чужой. Он, вроде бы, любит меня, и я уверена, что не изменяет. Но создается впечатление, что ему нужно от меня только одно — чтобы я не нарушала ему идеальные условия для работы. Чтобы я словно исчезла, испарилась. Мы начинаем жить отдельными жизнями. Я ухожу с головой в свои дела. Его, похоже, это устраивает. Единственное, чего я боюсь — что, если так будет всегда? Если он никогда не согласиться поступиться своим привычным образом жизни? И детей не захочет?

Эми посмотрела на нее с тревогой, нервно проводя пальцем по краю стола.

— Ты говорила с ним об этом? — осторожно, и в то же время твердо спросила Кристина.

— Нет, я боюсь, что он станет только раздражительней. Он скажет, что это не его вина, что у него действительно много работы, что я на него давлю. Он и так стал слишком нервным.

— Получается, что он создает для тебя некую дискомфортную ситуацию, и при этом лишает тебя возможности ее разрешить? — Кристина произнесла это еще осторожнее, стараясь, чтобы ее слова не звучали, как внушение.

— Вот именно! — воскликнула Эми с такой горячностью, что Кристи мысленно улыбнулась — это были ровно те самые слова, которые девушка жаждала услышать.

— А чего хочешь ты? — прямо спросила она. — Ты любишь его?

Эми на мгновение замерла, а затем ответила, стараясь звучать уверенно.

— Да. Думаю, что да.

— Видишь ли, — мягко начала Кристина. — То, что ты чувствуешь, может быть и не любовью. Это называется зависимостью от стрессовой ситуации. Речь идет об отношении не к самому человеку, а к тому состоянию, которое он создал. Если совсем упрощенно, это что-то, напоминающее зависимость жертвы от палача, Стокгольмский синдром, в котором палач воспринимается уже не как источник боли, а как спаситель от нее. «Палач» — это, конечно, сильно сказано, — поспешила она вставить, заметив легкое недоумение в глазах Эми. — Я не имею в виду сознательного садиста. Но люди иногда могут быть палачами невольно. Все дело в том, что для одного стрессовая ситуация может быть невыносима, а для другого нейтральна или комфортна, понимаешь?

— Понимаю, — задумчиво кивнула Эми, очевидно, на ходу соображая, подходит ли это определение для нее.

— В каком-то смысле такое восприятие вполне логично: тому, кто создает стрессовую ситуацию, легче всего ее снять. Источник зла — это одновременно тот самый человек, который может прекратить творимое им зло и тем самым избавить от боли, — продолжала Кристина уже более уверенно. — Стрессовой ситуацией могут стать самые разные вещи, например, вызывание у жертвы чувства вины — что она такая неправильная, но вот появился он, и только он способен наставить ее на путь истинный, указать смысл жизни и так далее. Но также в состояние глубокого стресса может ввести и постоянное выяснение отношений: регулярное хождение по замкнутому кругу взаимных обвинений, поиск логического выхода из эмоционального тупика и постоянная неудовлетворенность результатами разговоров. Я очень боюсь, чтобы у вас не возникло чего-то такого.

— Вот-вот! — снова с энтузиазмом поддакнула Эми.

Кристина почувствовала мрачное удовлетворение. Она могла в деталях рассказать множество примеров того, как запутавшиеся в нескончаемой стрессовой ситуации «жертвы» пытаются добиться от «палача» того заветного поведения, которое помогло бы им выбраться из эмоциональной ловушки, а последний в упор не способен понять, что нервозность и истерики партнера вызваны его собственными действиями. Она могла бы красочно расписать, как «жертва» погружается в травмирующую ситуацию настолько глубоко, что уже не в силах понять, что с ней происходит. Разрешить возникающие противоречия для нее кажется жизненно важным делом, жить в постоянном стрессе она не может, а единственным способом для избавления от мучений ей видится лишь конкретный поступок или слово «палача» — которые он упорно не совершает или не говорит. Кристи знала это изнутри, как никто другой, как знала она и то, что ничего из перечисленного даже близко не подходило к ситуации Эми и Чака…

В последние годы семейное консультирование не отдельных супругов, а пары в целом, становилось все более популярным. Считалось, что для разрешения семейных конфликтов работать нужно с семьей, и полагаться на видение лишь одного из партнеров недопустимо. Кристина снисходительно посмеивалась над этой точкой зрения. Она никогда не полагалась на видение своих клиентов. Напротив, общаясь с человеком, она почти наверняка угадывала его слабости, тайные желания, комплексы и недостатки характера, которые он чаще всего умудрялся скрывать от себя самого. У нее был редкий дар за мусором слов и паутиной отдельных мелочных ситуаций видеть глубинную суть вещей, те самые подлинные трещины отношений, лежащие где-то внизу, под многими пластами самовнушения и самооправданий. Чем больше она общалась с клиентом, тем точнее могла простроить в уме примерный психотип его партнера — и, чаще всего, не ошибалась в этом.