Подвиг продолжается

Она работала последний день, как обычно, взвешивала и отпускала груз, отправляла машины. Клиентов было много, и она не сразу заметила, как в весовую вошел брат. А когда она увидела его высокую сутуловатую фигуру и строгое лицо, то в первую минуту растерялась: и радостно, что он приехал, и чего-то боязно.

Михаил подождал конца рабочего дня и, когда пошли домой, спросил с укором:

— Ну, рассказывай, куда собралась ехать? И почему скрытничаешь?

Надя вздрогнула, и внутри у нее похолодело. Он узнал! Но откуда?

Ей и невдомек было, что соседу Ивану Петровичу, зятю бабки Анисьи, показалась подозрительной необычная взволнованность всегда тихой Надежды и какое-то шушуканье с суеверной тещей. А тут еще квартирантка шныряет по-шпионски. Иван Петрович заинтересовался, начал расспрашивать тещу, но та отмалчивалась. Пришлось за ужином поднести ей рюмку водки, язык развязался, и старуха под величайшим секретом рассказала, что Надя уезжает к жениху в какую-то Иркуту и дом продает.

«Что-то тут неладное», — подумал Иван Петрович и утром с шофером рейсового автобуса послал Михаилу записку.

Брат выслушал сестру и ничего не сказал. Только, когда пришли домой, сели за стол, он в присутствии Анны Ивановны заговорил весомо, по-хозяйски:

— В таком серьезном вопросе, как замужество, не к чему пороть горячку. Возьми отпуск, съезди. Если человек по нраву придется, тогда другой разговор. А вы, Анна Ивановна, не обессудьте. Если наш домик приглянулся, то можете рассчитывать на него. Как вернетесь, так и купите без задержки. Я препятствовать не буду. Вот и весь мой сказ.

Михаил поднялся из-за стола, как бы подчеркивая этим, что разговор окончен, а Анна Ивановна, ни на кого не глядя, молча ушла в свою комнату и больше не показывалась.

Утром хозяйка и гость еще спали, а квартирантка уже собрала свой чемодан, завязала в узел остальные пожитки. Только забрезжил рассвет, она вышла в переднюю, нагруженная вещами, и холодно простилась. Когда Надя закрывала за нею дверь, Анна Ивановна гневно прошипела:

— У, шалава! Говорила я: без шума надо, а ты...

Так и ушла она ранним февральским утром, неизвестно куда.

Маленькая комбинация

В кабинет начальника отдела уголовного розыска один за другим входят оперативные работники, рассаживаются деловито, негромко переговариваются. Собралось человек десять. Все они офицеры милиции, но по внешнему виду нелегко определить, кто из них старший по служебному положению и званию, кто младший. Одеты в гражданские летние рубашки.

В распахнутое окно врываются шумы улицы и жаркое дыхание летнего дня.

Русов стоит у окна и докладывает. Собственно, не докладывает, а просто рассказывает. Многие знают, кого Русов разыскивает: он пользовался их советами и помощью. Обстановка сложилась так, что требуется подключить к поиску других работников уголовного розыска.

Рассказывает Алексей сжато, иногда сухими казенными фразами: «мерами розыска установлено», или «мною выяснено». Эти фразы ничего не объясняют постороннему человеку, но здесь хорошо понимают, что скрывается за каждой из них.

Пришлось доложить, как четыре месяца назад Лещева пыталась увезти из Волгограда гражданку Тригубову, как приносила письма без конвертов, как показывала фотографию неизвестного майора и как нежданно Тригубова получила телеграмму. Алексей показал ее на совещании. Там, где обычно указывается пункт отправления, напечатано не «Воркута», а «Волжский». Телеграмма отправлена с явным расчетом на невнимательность получателя.

До ухода от Тригубовой Лещева работала в родильном доме заместителем главного врача по административно-хозяйственной части. Это что-то вроде завхоза. И уволилась в начале февраля по собственному желанию.

— Тут и теряются все следы, — продолжает Русов. — В роддоме никто не знает, куда она уехала. И уехала ли? Ее спугнул брат Тригубовой. Она ушла с квартиры, уволилась с работы. Но была ли необходимость уезжать из города, да еще не выписав паспорта? Скорее всего, она со старой пропиской устроилась на новую работу, здесь же, в Волгограде.

Начальник отдела после паузы в раздумье проговорил:

— Вполне вероятно. Обрабатывает еще кого-нибудь.

Совещание проходило без прений. Уточнили кое-какие детали, подумали, посовещались. Большинство склонялось к тому, что Лещеву надо задержать.

Но прежде всего ее надо найти. Договорились проверить все лечебные учреждения. Если Лещева не уехала, то она пристроилась в одном из них, не иначе. Тут же разделили районы города между оперативными работниками и установили срок проверки — два-три дня. Одному Русову работы хватило бы на неделю, а то и больше.

Назавтра разморенный дневной жарой Алексей зашел в сквер неподалеку от управления, устало опустился на скамейку и развернул свежую газету. Только успел пробежать глазами по заголовкам, как услышал над собой:

— Товарищ капитан, а я вас ищу.

Алексей оторвал взгляд от газеты. Перед ним стоял Саборов.

— Что случилось?

— Именно случилось. Четыре дня назад ваша Лещева уволилась из третьей поликлиники и выехала из города.