Подвижник Святых гор – Старец Софроний. Жизнеописание архимандрита Софрония (Смирнова).1828–1921 годы

Умерла Анастасия Ивановна в середине 1950-х годов в возрасте около 80 лет, пережив на пять лет Анну Купоросову. После ее смерти Анастасия Ивановна жила одна, в это время ухаживала за ней Анна Коклина, а в последние полтора года – Евдокия и Клавдия Коклины.

Хоронили Анастасию Ивановну в иноческом облачении и в клобуке. Хоронило все село. Отпевали ее в церкви села Селемы[265] погребена она была на кладбище села Никольского. Среди жителей Никольского очень многие до сих пор с почтением вспоминают о ней.

Анна Калачева после закрытия пустыни вернулась в свое родное село Кичанзино вместе с иеромонахом Петром (Мерцаловым). Отец Петр был духовным чадом архимандрита Софрония; еще в пору настоятельства старца он в сане диакона состоял в штате Арзамасской Высокогорской пустыни, мирское имя его было Павел. Впоследствии он принял постриг и был рукоположен в иеромонаха, жил в пустыни у отца Софрония после его ухода на покой.

В Кичанзино Анна сначала жила с родителями, а отец Петр – в пристройке к дому, затем родители купили им двоим отдельный дом, куда Анна взяла на воспитание свою племянницу Ольгу Макарову[266].

Отец Петр сослужил настоятелю кичанзинского храма отцу Михаилу Нестерову, ходил по требам. Был он прозорлив и сильно юродствовал. Ходил отец Петр зимой и летом босиком, за что его прозвали «Разуваем», при этом он часто носил под мышками лапти и Евангелие. По ночам он молился на кладбище.

Отец Петр предвидел свой арест и мученическую кончину, Незадолго до ареста он сказал Анне: «Не бойся, у тебя все будет хорошо, а мне осталось жить две недели». 25 октября 1937 года Анна Калачева с племянницей Анной Левиной и иеромонах Петр (Мерцалов) были арестованы по обвинению в участии в деятельности красносельского филиала контрреволюционной церковно-фашистской диверсионно-террористической организации, возглавляемого священниками Александром Любимским, Владимиром Крюковым и Михаилом Нестеровым[267].

6 ноября 1937 года тройка при УНКВД, СССР по Горьковской области вынесла приговор заключенным. Отец Петр и Анна Калачева были приговорены к заключению в лагере на десять лет, Анна Левина к заключению в лагере на восемь лет[268].

Вскоре после вынесения приговора иеромонах Петр (Мерцалов) умер в тюрьме.

Анна Калачева, отсидев в лагере десять лет, 26 июля 1949 года была вновь арестована по ложному обвинению в том, что она являлась участницей антисоветской группы церковников и проводила антисоветскую работу. По решению Особого Совещания при МГБ СССР от 30 июля 1949 года она была сослана на поселение в Джамбульскую область Казахской ССР.

Ее племянницу Анну Левину постигла та же участь: она была арестована и по решению Особого Совещания МГБ СССР от 29 октября 1949 года сослана на поселение в Джамбульскую область Казахской ССР.

Постановлением Президиума Арзамасского областного суда от 25 мая 1956 года постановление тройки при УНКВД СССР по Горьковской области от 6 ноября 1937 года было отменено, а дело производством прекращено за недоказанностью состава преступления.

Анна Калачева умерла в ссылке, Анна Левина вернулась в Кичанзино, 17 августа 1956 года ей было объявлено о реабилитации.

Сестры Мельниковы после закрытия пустыни поселились в своем родном селе Красном. Однажды отец Софроний сказал пророчески Марии Ивановне Мельниковой: «Детей у тебя будет много». Вернувшись В село Красное, Мария занималась воспитанием своих пятерых племянников, обучала их основам православной веры, приучала поститься. Она поселилась в доме, купленном отцом, вместе со своей племянницей Анфисой и старшей сестрой Верой.

Мария жила в основном тем, что шила на заказ – она была очень хорошей портнихой. В самом её доме находилась швейная мастерская, а спали в сенях. Бедным Мария шила безмездно[269].

К Марии приезжали в гости многие чада и прихожане отца Софрония, в том числе из Москвы и Ленинграда.

В 1938 году в Красном случился большой пожар, сгорело девять дворов, в том числе и дом Марии, после чего она переселилась в дом отца. Скончалась Мария Мельникова в 1960-х годах.

Параскева Мельникова, возвратившись в село Красное, продолжала тайно заниматься иконописью[270]. В красносельском храме в настоящее время находятся написанные ею иконы Воскресения Христова, Михаила Архангела и Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Иногда она писала иконы совместно с Верой Мельниковой. Дружила Параскева и с другой сестрой-иконописицей – Агриппиной из села Селема. У Клавдии Коклиной в селе Никольском находится Иверская икона Божией Матери, написанная совместно Параскевой и Агриппиной.

Характер у Параскевы был спокойный, «разговор интересный, тихий»[271]. При этом, по воспоминаниям ее племянницы, была она «женщина хваткая», все умела делать, помогала на огороде своей сестре Евдокии. У нее самой на огороде было «все чисто, ни травинки»[272]. Была Параскева «небольшого роста, сутуловатая, на вид строгая, мало разговаривала, рано вставала, трудолюбивая»[273].