Подводная война Гитлера. 1939-1942. Охотники. Часть II

Пфайфер прибыл в район Орта ночью 31 января. Служивший на его лодке 31-летний инженер-механик Гельмут Крумель являлся сторонником строгой дисциплины, а Пфайфер дал ему чересчур завышенные полномочия. Позднее один офицер британской разведки писал: «Все унтер-офицеры наказывались именно Крумелем, а один раз старший унтер-офицер в присутствии других офицеров угрожал ему физической расправой». Согласно докладу этого британского офицера, команда лодки считала, что командир U581 Вернер Пфайфер, знавший Крумеля еще до войны, «попал под негативное влияние этого человека».

Пфайфер был решительно настроен на выполнение полученного задания. Проявив удивительную храбрость — и грубо нарушив законы о нейтральных государствах, — он проник прямо в акваторию порта Орта. Осторожно всплыв в каких-нибудь ста ярдах от берега, Пфайфер обнаружил лайнер пришвартованным вне досягаемости на другой стороне каменного причала. Если бы причал был деревянным, вспоминал Пфайфер, он бы выпустил торпеды. Расстроившись, он отменил атаку и вернулся в море к U402. Вместе с Форстнером они решили, что будут караулить оба выхода из порта: Пфайфер — южный, Форстнер — северный.

Тем временем Адмиралтейство отправило в Гибралтар приказ оказать помощь «Лэнгибби Касл». Эсминцы «Уэскотт», «Круми» и «Эксмур» в сопровождении океанского буксирного судна вышли в море. «Уэскотт» был первым кораблем ВМС Великобритании, оснащенным новым секретным оружием «хеджехог» — многоствольным бомбометом, который мог единым залпом выстрелить двадцать четыре 65-фунтовые бомбы (с 13-фунтовыми зарядами). Бомбомет устанавливался на носу корабля и стрелял на небольшое расстояние — 250 ярдов. В самих бомбах использовалось взрывчатое вещество торпекс. Вместо глубинного взрывателя в них устанавливался контактный, срабатывавший только при попадании бомбы в цель или падении на океанское дно. Теоретически у бомбомета «хеджехог» было несколько преимуществ над обычными кормовыми или бортовыми бомбометами и бомбосбрасывателями. Он не требовал нахождения эсминца непосредственно над подводной лодкой, а также исключал возможность повреждения кормы корабля собственной миной. Теперь эсминец мог постоянно держать лодку в поле зрения гидролокатора и избегать ситуаций, когда во время ее обгона или взрыва глубинных бомб цель ускользала. Новый бомбомет имел и свои недостатки. Он был достаточно велик и давал сильную отдачу, так что его можно было устанавливать только на носу крупных кораблей[64]. Кроме того, поскольку взрыв бомб подразумевал только прямое попадание, отсутствовала всякая возможность повредить лодку близким разрывом. Поэтому многие командиры кораблей охранения и их команды восприняли новое оружие скептически.

Второго февраля при свете полной луны «Лэнгибби Касл» вышел в море, где три эсминца уже занимали свои позиции. «Уэскотт» и «Круми» расположились у южного выхода из порта, где ждал Пфайфер, а «Эксмур» — у северного, где притаился Форстнер. Увидав эсминцы, Пфайфер погрузился и, не раздумывая, выпустил по одному из них торпеду, однако промахнулся. Мгновение спустя выхлопной клапан левого дизеля субмарины неожиданно вышел из строя, машинный отсек наполнился водой, и лодка тут же ушла на глубину 524 фута. Чтобы предотвратить дальнейшее погружение и восстановить контроль над лодкой, Пфайфер сбросил главный балласт. "Уэскотт" и «Круми», следя за лодкой с помощью гидролокаторов, приблизились для проведения атаки как раз тогда, когда U581 появилась на поверхности и начала поспешно уходить в сторону нейтральных вод португальских Азорских островов.

Решив пойти на таран, «Уэскотт» увеличил скорость — но неправильно вычислил угол атаки и промахнулся. Когда оба судна проходили борт о борт на расстоянии тридцати футов, «Уэскотт» сбросил десять глубинных бомб. Последовали взрывы. Не имея возможности открыть огонь из главных орудий из-за того, что прямо по курсу находился эсминец «Круми», «Уэскотт» совершил маневр с разворотом на 180 градусов и вышел в нос подводной лодке для очередного тарана. К тому времени Пфайфер уже отдал своим людям приказ покинуть корабль, и большинство из них находилось на палубе в спасательных жилетах. Когда два судна сошлись со скоростью почти 50 миль в час, немецкие матросы попрыгали в воду.