Подводный фронт

В январе был сделан первый шаг и к решению такого важного вопроса, как налаживание взаимодействия подводных лодок, находящихся в море. Жизнь постепенно подвела нас и к этому. О необходимости налаживания подобного взаимодействия и в штабе флота, и в штабе бригады говорилось давно. Всем было понятно, что лодка, ведущая поиск противника в одиночку, не имеющая достаточной информации об изменениях обстановки, ограничена в своих возможностях. Совсем другое дело, если б лодки наводились на цели, в том числе и по данным, получаемым от других лодок. И вот первая такая атака по наведению удалась.

Участниками данного события стали экипажи трех подводных лодок — «Щ-422», «К-22» и «М-171». Ну а главными действующими лицами — Колышкин, в очередной раз вышедший в боевой поход, на этот раз па «Щ-422», и командир «М-171» капитан-лейтенант Стариков. Дело было так. «Щука», вышедшая из базы 9 января, крейсировала в районе Тана-фьорд, мыс Нордкап. Поход складывался успешно. 18 января мы получили от командира «Щ-422» капитан-лейтенанта А. К. Малышева донесение о том, что лодкой торпедирован транспорт, а спустя пять дней еще одно — также об успешной атаке. За лаконичными строками радиограмм угадывалась рука комдива. Малышев, к сожалению, в предыдущих самостоятельных походах действовал неуверенно, можно даже сказать, боязливо. Когда его упрекали в недостаточной настойчивости и смелости, все сетовал — то на технику, то на подчиненных. Но вот вышел в море Колышкин, и, судя по всему, оказалось, что и техника работает как надо, и люди действуют подобающим образом.

Два пущенных на дно фашистских транспорта — это уже неплохой результат. Но на «щуке» оставались еще неиспользованные торпеды, и А. Г. Головко принял решение не отзывать ее пока в базу, тем более что, по данным разведки, должны были проследовать очередные конвои врага.

Поздно вечером 26 января «Щ-422» и впрямь обнаружила конвой, выходящий из Тана-фьорда. Прозвучала команда о выходе в торпедную атаку, оставались считанные секунды до команды «Пли!». И тут на фашистских кораблях вдруг обнаружили «щуку», открыли по ней артиллерийский огонь. Помогла врагу лунная дорожка, на которой оказалась «Щ-422». Пришлось срочно погружаться, а затем уклоняться от вражеских бомб. Лодка получила довольно серьезные повреждения. Но спустя полчаса преследование прекратилось, и шумы винтов вражеских кораблей стали затихать. Видимо, фашисты торопились продолжить путь.

Подробности эти, впрочем, стали известны позже. А тогда почти ровно в полночь на флагманский командный пункт поступило радиодонесение за подписью И. А. Колышкина. Он коротко сообщал об обнаруженном конвое, его составе и курсе.

Здесь следует заметить, что об упущенных конвоях никто из подводников раньше с моря не докладывал. Да это и не рекомендовалось, тем более когда лодка только оторвалась от преследования. Ведь радиосигнал тут же может перехватить враг. Тем самым подводники обнаружат себя и вновь подвергнутся опасности. Но в этот раз Колышкин все рассчитал и взвесил. Состав конвоя и поведение гитлеровцев явно говорили за то, что долго заниматься преследованием лодки они не будут. Курс вражеского конвоя позволял предположить, что он пройдет как раз через два других маневренных района наших лодок. Колышкин знал, что через четыре дня после выхода «Щ-422» в соседний с ней район — район Сюльте-фьорда — должна была выйти «К-22». Он, правда, не имел сведений насчет того, что чуть дальше, в районе Вардё, находится еще и «М-171» (она вышла в море через две недели после «Щ-422»), но зато твердо знал: когда хоть чуть-чуть ослабевает шторм, какая-нибудь из «малюток» непременно выходит сюда. «Так что попробовать стоит», — решил Колышкин, и в этом его решении, как и во многих других, проявилась завидная интуиция, умение глубоко и всесторонне оценивать обстановку. Это была, что называется, разумная инициатива, о необходимости проявлять которую каждый знает, да не каждый умеет.

Только я ознакомился с донесением Колышкина, тут же. телефонный зуммер: командующий флотом вызывает на флотский командный пункт. Надеваю шинель, иду. Через несколько минут я уже у входа в «скалу» — так стали называть на флоте ФКП. Возле массивной железной двери краснофлотец с оружием, за дверью — прямой и длинный коридор, напоминающий коридор какого-нибудь крейсера: стены, выкрашенные корабельной краской, вдоль них тянутся жгуты кабелей, трубопроводы, по обеим сторонам множество небольших помещений, похожих на каюты.