Подводный саркофаг, или История никелированной совы (СИ)

Рядом с могилой Кирилла Дыбова была вырыта яма. Могильщики опустили в неё гроб, быстро засыпали его землёй и, получив деньги, сразу ушли. Провожающие задержались у свежей могилы. Восьмидесятилетний старик, сослуживец Дыбова, сказал краткое прощальное слово - что-то о верности памяти покойного мужа, которую усопшая хранила до последней минуты. Его надтреснутый голос заглушали вороны и тарахтенье экскаватора за забором. Все изрядно замёрзли и облегченно вздохнули, когда больше желающих говорить не нашлось.

Идя к выходу с кладбища, процессия снова растянулась. Погрустневшая Вероника шла одной из последних. Она чувствовала себя усталой и простуженной, а ведь сегодня ей ещё предстояли поминки и множество телефонных звонков, которые просто необходимо было сделать. Задумавшись, она не заметила, как рядом пристроилась сутуловатая фигура в драповом пальто, вышедшая с боковой дорожки.

- Сочувствую вам, Вероника Кирилловна, - услышала Белявская знакомый глуховатый голос и в испуге обернулась.

Опять он! Она ведь его не приглашала. Теперь, того и гляди, на проминки начнёт напрашиваться. Конечно, она ему решительно откажет. Этого вонючего бомжа ни в коем случае нельзя сажать за один стол с приличными людьми.

- Вы насчёт совы? - спросила она тихо, чтобы не услышали идущие впереди. - Я сейчас не намерена разговаривать об этом. И попрошу вас впредь не преследовать меня, а то так недолго и в милицию попасть.

- Вероника Кирилловна, выслушайте меня...

- Говорите быстрее, мне некогда.

- Вероника Кирилловна, я дважды спасал жизнь вашему отцу, - трагическим тоном сообщил Силуянов, прижимая кулак к сердцу. - На Камчатке он упал с корабля в ледяную полынью, и мы с матросом Онищенко прыгнули в воду, чтобы спасти его...

Дыбов действительно одно время служил на Камчатке. Узнав об этом от Гришухина, Силуянов вчера весь вечер придумывал историю, которая должна выглядеть волнующе и в то же время правдоподобно.

- Глубина большая, волнение на море шесть баллов. Волна бросила Онищенко прямо на выступ льдины. Он ударился головой и тут же пошёл на дно. Кирилл тоже скрылся под водой. Я думал - всё, погиб друг, нырнул из последних сил и вдруг нащупал в ледяной воде его руку. Он уже шёл на дно. Я схватил его, тащу за собой...

- С какой целью вы мне всё это рассказываете? - резко перебила Белявская. - Хотите получить статуэтку?

- Это моё самое заветное желание, Вероника Кирилловна. Поставлю её у себя на видном месте, буду смотреть на неё и вспоминать старого друга... Как много мы пережили с ним... - Силуянов вытер кулаком сухие глаза. - Одна Камчатка чего стоит...

- Статуэтка слишком ценна, чтобы я так просто с ней рассталась, - сказала Белявская. - Конечно, я могу её продать, но у вас денег не хватит. А вот хотите, я продам вам его фляжку? Или авторучку? Вам-то, небось, всё равно, на что глядеть, чтобы вспоминать его.

- Вероника Кирилловна, понимаете, с совой связана одна история, которую мне не забыть до гробовой доски...

Шедшие во главе процессии уже подходили к воротам. Кое-кто с недоумением оглядывался на Силуянова, которого ни в церкви, на прощании у могилы не было.

- Некогда мне выслушивать ваши истории, - недовольно сказала Белявская. - Хотите получить сову - платите деньги. Это старинная немецкая работа, девятнадцатый век, первая половина. И стоит она... - Вероника запнулась. - Никак не меньше десяти тысяч долларов.

Силуянов остановился.

- Десяти тысяч долларов? Да мы с Кириллом купили её на барахолке за гроши!

- А вот выяснилось, что девятнадцатый век, - упрямо повторила владелица статуэтки.

- Как же это - девятнадцатый век? - задрожавшим голосом пролепетал майор. - Это металл, безделушка... Таких полно везде... Ей вся цена - сто рублей в базарный день...

У ворот к ним подошёл муж Вероники Кирилловны, недовольно оглядел Силуянова.

- Вероника, не задерживайся, - он взял её под руку. - Все уже в автобусе... Этот тип опять здесь? - прошептал он, наклонившись к ней. - Ты же его не собиралась приглашать!

- Я и не приглашала, он сам явился.

- Всего хорошего, мы вас не задерживаем, - нарочито сухо сказал Силуянову Белявский.

- Да, уважаемый, до свидания, - прибавила супруга.

Прежде чем залезть в автобус, Белявский что-то негромко сказал двум верзилам, помогавших на похоронах. Те хмуро покосились на одинокую фигуру в тёмном пальто.

Майор с поднятым воротником, в нахлобученной на глаза кепке стоял, привалившись плечом к столбу. Двери закрылись. Автобус развернулся и покатил по безлюдной улице.

Он скрылся из виду, а бывший гебист всё стоял, сцепив руки и стуча зубами от холода. Ему казалось, что он держит никелированную сову. Он почти физически ощущал холод её металла и лихорадочно шарил пальцами по складкам и выступам на её поверхности, ища потайные кнопки.

Глава 10

Ночью Силуянову приснился сон.