Подводный саркофаг, или История никелированной совы (СИ)

- Начинаем, - проговорила она торжественно и принялась двигать по пентаграмме фотографию. - Вернись, вернись к рабе Божией Раисе, услышь мой зов, услышь, услышь... - Она умолкла и в комнате настала тишина, прерываемая лишь шорохами деревьев за окнами.

В руках у гадалки появились булавки.

- Выведем из него измену. Из самой его души сокровенной...

Она с размаху всадила острие булавки прямо в голову изображенному на фотографии Мартынюку. Раиса Венедиктовна ахнула.

- Изыди, измена, и вы, силы тьмы, овладевшие его сердцем! - воскликнула гадалка и воткнула вторую булавку в сердце изображенного. - И вы, силы соблазна и похоти, изыдите, и пусть в его душе останется только верность рабе Божией Раисе!

Третью булавку она воткнула сфотографированному Мартынюку пониже живота. Раиса Венедиктовна в волнении сложила руки на груди.

Гадалка, скорчив болезненную гримасу, стала раскачиваться из стороны в сторону.

- Чую, ох, чую, скверна из него исходит... Много в нём скверны накопилось, и вся она исходит под воздействием Сатурна... А теперь мы переместим его в Дом Юпитера... - Она принялась двигать фотографию по пентаграмме. - О Господи, ещё больше нечисти из него повалило...

- Больше?

- Нечистый дух! - завопила гадалка, обращая взор к потолку и начиная лихорадочно креститься. - Из мужа твоего изошёл нечистый дух! Дух измены и похоти! Он здесь, рядом с нами!

- Кто? Муж?

- Нет, дух, который изошёл из него! Он здесь, в этой комнате! Он глядит на нас!... Хочет броситься, вцепиться, аки кровожадный пёс, в чью-нибудь душу... Я вижу его горящие глаза...

Гадалка вскрикнула, всплеснув руками. Вслед за ней, боясь невидимого духа, вскрикнула хозяйка. Гадалка дрожащей рукой снова двинула исколотое булавками фото по пентаграмме.

- Он ещё не ушёл... - прошептала она. - Он здесь... Чувствуешь, как он давит на грудь?

- Чувствую, чувствую! - взвинченно закричала Раиса Венедиктовна.

- Не хочет уходить. Смотрит на нас, горят его глаза...

Гадалка заёрзала на стуле и стала оглядываться, как будто в поисках нечистого духа. Огляделась и Раиса Венедиктовна.

Вдруг обе они взвизгнули и привстали со стульев. В тёмном окне, почти прижавшись к стеклу, бледнело небритое стариковское лицо с глубоко запавшими пронзительными глазами. Раиса Венедиктовна, ахнув, снова упала на стул.

- Кто это? - спросила "матушка Акулина", подходя к окну.

Но незнакомец уже скрылся.

- Кто это мог быть? Ты его знаешь?

- Нет, - замотала головой хозяйка. - Впервые вижу. Может, это... дух?

- Виктор! - крикнула гадалка. - Виктор, милый, возле дома кто-то шатается! Поди, глянь!

Виктор Иванович вышел из дома. Через пару минут вернулся, встревоженный.

- Тут, вроде, двое или трое каких-то типов, - сообщил он. - Как увидели меня - сразу удрали в кусты. Не нравится мне это.

На кухне стукнула рама. Виктор Иванович бросился туда.

- Опять они, - вернулся он в комнату, тяжело дыша. - Похоже, в окно хотели залезть.

- Вот что, миленькая моя, - "матушка Акулина" принялась торопливо отлеплять ватман от стола. - На сегодня закончим, мне надо срочно уезжать. Мы и так сделали добрую половину дела...

- Уже всё? - всплеснула руками Мартынюк.

- А ты что хотела? Нечистые люди появились тут неспроста. Это карма твоего мужа действует. Крепкий он у тебя орешек! Над его кармой надо много работать... Виктор! Виктор!

- Я тут!

- Проводишь меня до машины.

Раиса Венедиктовна засуетилась.

- Позвоню в пункт охраны, здесь недалеко...

- Позвони, это иногда их усмиряет.

Гадалка свернула лист в рулон, сунула его себе под мышку, в другую руку взяла статуэтку совы и направилась к двери.

- Виктор, вон тот подсвечник возьми! - крикнула она на ходу. - Да не этот, а вон тот, покрупнее, с завитушками! Открой дверь, не видишь, у меня руки заняты?

Виктор Иванович торопливо забежал вперёд и раскрыл входную дверь. Спустился с крыльца. Огляделся.

- Вроде никого нет.

- Ох, Господи, с нами крестная сила, - гадалка сняла с вешалки плащ и последовала за ним.

Раиса Венедиктовна набирала номер пункта охраны, находившегося здесь же, в посёлке. Трубку на том конце, как нередко бывает в критические минуты, никто не брал.

"Матушка Акулина" постояла на крыльце, вглядываясь в окутанную дождём темень, а потом решительно направилась к машине. Её "Фольксваген" стоял в десятке метрах от крыльца, сразу за калиткой. Виктор Иванович раскрыл перед ней дверцу, а сам направился в обход машины, чтобы сесть с другой стороны.

Гадалка, нагруженная рулоном, плащом и совой, начала забираться в "Фольксваген", как вдруг сзади её кто-то с силой дёрнул. Ахнув, она обернулась и заголосила в ужасе: перед ней стоял тот самый старик, который только что заглядывал в окно!

- Отдай сову! - Он не сводил пылающих глаз со статуэтки. - Отдай, слышишь?

Его жёсткие пальцы вцепились "матушке" в плечо, но в эту минуту подоспел Виктор Иванович. Отработанным движением профессионального телохранителя он отжал силуяновские пальцы и, схватив за плечо, применил борцовский приём. Майор полетел на землю.

- Едемте быстрее, пока другие не появились, - Виктор Иванович помог гадалке забраться в машину.