Подвох

Буквально притащив её к своему автомобилю, Маркус одним легким движением снова развернул Стефанию к себе лицом. В свете желтого уличного фонаря его влажное от срывающегося снега лицо обрело какое-то новое выражение. Желваки на скулах продолжали яростно пританцовывать, упрямый волевой подбородок так и говорил об остром раздражении своего хозяина – впрочем, всё как и всегда. Но вот сверкающие глаза, что в спешке бегали по женскому лицу, отчего-то смягчали всю эту остроту незнакомым веселящимся светом, чего прежде Стефания не замечала.

– Пойдешь, как миленькая, – с опасной улыбкой прорычал Маркус. – Придется тебе отложить свидание, потому что ты поедешь со мной.

– Что?! – выкрикнула она. Конечно, ни на какое свидание она не собиралась. Серафим предложил сходить в кино вместе с тремя его однокурсниками, она и согласилась. Только вот Стефания планировала вернуться домой, чтобы переодеться во что-то более простое и уместное. Не в коротком же платье туда переться! – Не смей даже при…

– Прикасаться ко мне и всё такое прочее, – перебил Маркус и одной рукой распахнул пассажирскую дверцу машины. – Ты такая предсказуемая.

Сначала он легонько подтолкнул её в салон, на что Стефания, точно упрямая кошка, вцепилась когтями в землю, отказываясь повиноваться. Потом, его давление заметно усилилось.

– Садись, я сказал.

– Иди к черту! Я не какая-нибудь тупица, к которым ты привык!

– Что верно, то верно! – рассмеялся он злостно и обхватил рукой её шею. – Я сказал – садись. Иначе сделаю больно, а я не хочу этого.

Стефания в очередной раз брыкнулась и упрямо посмотрела ему в глаза. Она понимала, что её игра сыграла с ней злую шутку: теперь смеялась не она, а этот бесчувственный огрызок в дорогих шмотках, что чувствовал свое превосходство только потому, что был физически сильнее её.

– Это не смешно, – проговорила она, стараясь подавить в себе глупое чувство обиды. – Я не хочу никуда ехать с тобой.

– Надо было думать раньше, милая моя, – продолжал веселиться Маркус, говоря с ней, как с ненормальной. – Я надеялся на взаимность. Надеялся прекрасно провести время с тобой, но ты вздумала так откровенно потешиться над моими, повторюсь, чувствами. Этого я не позволю.

Стефания взорвалась в ту же секунду, когда вновь услышала это лживое слово.

– Хватит врать! Я не верю ни единому твоему словечку потому, что оно такое же лживое и лицемерное, как и ты сам! Если ты думал, что я куплюсь на твои несчастные глазки и шепот, то ты самый настоящий идиот!

– Жаль, а я так старался.

Стефания снова попыталась вырваться, резко дернув рукой, которую он продолжал сжимать.

– Ты в женщинах видишь только красивую оболочку, которую можно потрогать, помять и положить под себя! – крикнула она ему в лицо. – А всё, что внутри – твоему маленькому, как сахарная песчинка мозгу, понять и постичь не суждено, ведь ты до мозга костей испорченный и избалованный своей невероятно роскошной жизнью человек! Ты можешь насильно усадить меня в машину, можешь заставить делать вещи, которые я делать не хочу, ведь ты же мужик, черт возьми! Сильный и властный! Но ты никогда не заставишь меня испытывать к тебе хоть что-то хорошее, потому что, таких как ты – я не перевариваю. Мне очень жаль, что я тогда в лифте позволила себе озвучить свои мысли и тем самым привлекла к себе твое внимание. Оставайся я такой же мышкой, как и всегда, ты бы сейчас елозил мозги другой девчонке, а я бы спокойненько занималась своими делами!

Маркус долго молчал и его глаза живо, но заметно оскорблено бегали по женскому лицу. Кажется, он не знал, что сказать в ответ. По крайней мере, Стефании показалось, что ей всё же удалось задеть его раздутое самолюбие. И пока она до конца не понимала, было ли это частью её игры, или же этот беспрерывный поток слов был тем, что по-настоящему волновало её.

Его ноздри зашевелились, а нижняя челюсть чуть подалась вперед. Но потом, глаза, в которых отражался свет фонарей, вдруг расслабились, как будто их хозяин внутренне успокоился.

Наконец, Маркус тихо сказал:

– И тем не менее, несмотря на всё вышесказанное – ты мне нравишься. Меня это бесит, раздражает и порой злит так сильно, что я готов задушить тебя голыми руками. Но… – Он замолчал и усмехнулся как будто самому себе. Стефании показалось… На долю секунды показалось, что он говорил правду. И злостно веселился над собой, поскольку действительно не привык к подобным чувствам. Маркус снова взглянул на неё. – Ты увидишь, что у меня тоже есть душа. И она не сможет тебе не понравиться.

Стефания с трудом сглотнула. Упрямый взгляд Маркуса, обрамленный притягательной силой уверенности в себе, вынудил ощутить не только знакомое тепло в коленях, но и приятный спазм в животе.

– Сядь в машину, – медленно повторил Маркус, вынудив её посмотреть на свои выразительные губы. – Я отвезу тебя, куда ты скажешь.

«Попался», – подумала она, аплодируя своей исключительной смелости. Только сейчас Стефания поняла, насколько опасно для её положения было так резко высказываться о нем. Она расслабилась и согласно взглянула на раскрытую дверцу автомобиля.